19 
– И чего это тебя прорвало? – довольно мирно спросила она. – Нашла богатого папика? Так приоденься сначала, отожрись, подкопи, а потом работу бросай. Иди, переодевайся.
Я опустила голову и поплелась в тренерскую. Она права, веду себя как... любовница Балашова.
Когда я вошла в зал, Зоя Артуровна уже стояла на весах и хмурилась.
– Представляете, Лорочка! Кажется, эти весы сломались. Я не могла за полдня прибавить полкило. Ведь не могла?!
– Не фиг делать, – сказала Аня с велотренажера. – Я один раз за полдня прибавила два кило. И ведь ничего не ела, только семечки щелкала.
– Ой, – всполошилась Зоя, – и я щелкала! Но ведь семечки – это не еда! Я ими голод заглушаю!
– Не еда, – согласилась Аня, – а в чистом виде подсолнечное масло.
– Мас-ло! – эхом ахнула Зоя и безумным взором уставилась на табло весов.
– Зоя Артуровна, сколько времени вы стоите на весах? – спросила я ее.
– Минуту, – прошептала Зоя.
– Пять, – поправила Аня.
– Если бы вы все это время не рассматривали стрелки, а посетили вон ту беговую дорожку, толку было бы больше.
– Мас-ло! – Зоя слезла с весов и посеменила к дорожке.
– И вообще! – гаркнула я, насколько могла гаркнуть своим колоротурным сопрано. – Девочки! С завтрашнего дня я распоряжусь, чтобы весы из зала убрали! Мне плевать на граммы, которые вы то теряете, то прибавляете. Тут не женская консультация, а вы не беременные. Здесь тренажерный зал и мы будем потеть до седьмого пота, а не прохлаждаться на весах! Начали!
Все уставились на меня так, будто я скинула с себя лягушачью шкуру и стала царевной. Только Зоя Артуровна, вперив бессмысленный взор в пространство, прошептала:
– Мас-ло!!!
После тренировки я отозвала Аню в сторонку:
– Зайдите ко мне, Аня. Меня гложет женское любопытство.
Было два обстоятельства, из-за которых я не удержалась заманить Аню в тренерскую: первое – Аня была большой сплетницей, а так как нигде не работала, то знание «где, кто, как, и с кем» сделала своей профессией; второе – она была женой владельца автобарахолки и имела доступ к кругам, которые, в которых...
– Аня, – набрав побольше воздуха в грудь, сказала я. – Аня, кто такой Балашов?
– Ой! – вскрикнула Аня. – Ярик, что ли?
– Ну, Ярик, – согласилась я, хотя понятия не имела, что такое Ярик – кличка, фирма, или код.
Задохнувшись от счастья, что можно посплетничать с новым человеком, она смогла выдать только телеграфный текст:
– Рестораны, компьютеры, мебель, бензин. Кирка, сучка, с Ворониным, с Камхой, с Петерсоном, и кажется с художником Кирьяновым, но не точно.
...Ночь, улица, фонарь, аптека. Из этих сведений картину можно составить, какую заблагорассудиться, но меня это не устраивало.
– Мне бы попонятней, – попросила я Аню. – Он что – гей? И с Ворониным, и с Камхой, и с Петерсоном, и даже, кажется с художником Касьяновым...
– Нет, он не гей, – захихикала Аня. – Это Кирка его гей.
– А Кирка это ...
– Ярика жена! – возмутилась Аня так, будто я забыла имя президента.
– А, ну да... А Балашов что?..
– Что Балашов? Работает, тусовки ненавидит, дочку обожает. А дочку Кирка нагуляла.
– Бедный Ярик! – вырвалось у меня.
– Он не бедный, – возразила буквальная Аня. – Он богатый. У него дом в поселке Солнечном, дом в Англии, квартиры в Москве, Париже, и такой счет в швейцарском банке, что он не бедный, Ярик!
– А любовница у него есть? – задала я самый животрепещущий вопрос.
– Если и есть, то об этом никому не известно, – на удивление лаконично ответила Аня.
– А лет ему сколько?
– Много, – вздохнула Аня.
Я кивнула. Похоже, это было все, что можно вытрясти из жены владельца автобарахолки.
По дороге домой я купила елку. В два раза дороже той, которую хотела купить и в два раза красивей. Испугавшись такого поступка, я решила не идти в магазин за продуктами, оправдывая себя тем, что с елкой в магазин не пустят. Будем есть, что есть.
Я еле впихнулась с пушистой елью в лифт, но туда втиснулась еще и соседка Людка. Она почему-то не нажала кнопку своего этажа, а поехала со мной на этаж выше, стойко переживая неудобства от впившихся ей в лицо зеленых иголок.
– Ты разбогатела? – спросила Людка, блестя темными глазами из-за веток.
– Почему? – удивилась я.
– Такие елки стоят всю мою зарплату!
– Это нам на работе выдают, – отовралась я, подавляя соблазн сообщить ей, что просто я теперь любовница Балашова.
19 
