Лёгкий, ненавязчивый романчик 
113 
— Только о новой порции сомы.
— Вот именно! Будет ли Марии дело до какой-то Ольги Ланской и так далее?
— Наверное, нет.
— И какой у нас остается повод убийства госпожи Ланге госпожой Валевской?
— Никакого! — признал Джуранский.
— Пойдем дальше. Что узнала Валевска о результатах воздействия сомы, наблюдая за Серебряковым и Ланге?
— Сома полностью подчиняет волю человека.
— А как было совершено покушение на профессора?
— Его заставили идти к проруби! — ответил Джуранский, словно прилежный ученик.
— И какой мы можем сделать вывод? — мягко спросил Ванзаров.
— Что Ланская, то есть Валевска, и отправила Серебрякова в прорубь! — торжественно заявил ротмистр.
— Значит, мы делаем вывод, что Валевска и есть убийца. Тем более, она наглядно показала, что готова, не задумываясь, применить оружие.
— Согласен! — кивнул ротмистр.
— А позвольте спросить: кем был профессор для нашей пламенной революционерки?
— Дойной кобылой… то есть коровой… нет… — Джуранский запнулся. — Я хотел сказать: курицей, несущей золотые яйца.
— Конечно! Ведь с помощью сомы Валевска могла заработать в Петербурге и в любом крупном городе России и даже Европы колоссальные деньги. Другой вопрос — сколько из них пошло бы на революцию. К началу января сома у Валевской заканчивалась. Не зря они с Фаиной ездили на дачу. Они могли искать только одно — скрытый профессором запас сомы!
Ротмистр кивнул.
— Получается, что Валевска была заинтересована в соме, но уничтожила профессора — единственного «поставщика» этого напитка. Может такое быть?
— Никогда! — твердо сказал Джуранский.
— И какой мы делаем вывод?
— Она не причастна к смерти профессора!
— Заметьте, не я это сказал! — хмыкнул Ванзаров. — А что позволило нам думать о виновности Надежды Уваровой, то есть Фаины Бронштейн?
— Во-первых, она явилась в участок убедиться в смерти профессора, во-вторых…
— Стоп, коллега! По порядку. С чего вы взяли, что Фаина хотела убедиться в смерти Серебрякова?
— Ну, как же! Я сам видел! — возмутился Джуранский.
— Что вы видели?
— Она вбежала с криками «Помогите!», потом увидела профессора, оттолкнула городовых и тут же выскочила! — рассказывал ротмистр с жаром.
— А в чем тут ее вина? — спокойно спросил Ванзаров.
— Да хотя бы… — начал Джуранский и вдруг замолчал.
— Так что же, Мечислав Николаевич? — настаивал сыщик.
— Вы меня запутали… — признался помощник.
— И не думал! Ведь если Фаина сама столкнула профессора в прорубь, зачем убийце было так рисковать и лезть в пасть волку, то есть в полицейский участок?
— Она хотела убедиться, что профессор мертв…
— Допустим. А могла она за то кратчайшее время, почти секунды, понять, мертв Серебряков или нет?
— Честно говоря, она ничего не могла понять. — Джуранский вздохнул.
— Что можно увидеть за несколько секунд?
— Лицо!
— А зачем Фаине надо было увидеть его лицо?
— Чтобы узнать, что это — профессор!
— То есть она не была уверена, кого притащили Щипачев и городовой? — не отступал сыщик.
— Выходит, так…
— Почему Фаина была не уверена, что это — Серебряков?!
— Этого я не пойму, — грустно проговорил Джуранский.
— Но ведь это очевидно! Мечислав Николаевич, голубчик, смелее…
— Только одно: Бронштейн не убивала профессора… — нехотя произнес ротмистр.
— Конечно! Она увидела на льду мужчину, похожего на Серебрякова, испугалась и решила проверить, что не ошиблась. Вот и все! Был ли у Фаины какой-нибудь иной, чем у Валевской, повод убить Марию Ланге и профессора?
— Думаю, нет. Ведь ей тоже были нужны деньги для революции.
— Конечно! А на чем держалась уверенность Серебрякова, что Марию убила Фаина?
— Она осталось с Ланге в ночь убийства.
— А вы помните утверждение профессора, что он якобы был на новогоднем балу Бестужевских курсов?
— Само собой! Я сам проверял! — с гордостью сказал Джуранский.
— Почему он соврал?
Ротмистр резко остановился:
— Да ведь профессор, как пить дать, был под сомой, и ему могло и не такое примерещиться!
— И что из этого следует? — вкрадчиво спросил Ванзаров.
— У нас нет ни мотивов, ни улик против Бронштейн! — выдал пораженный Джуранский.
— Браво, ротмистр! — без всякой иронии сказал Ванзаров. — Бронштейн, как и Валевска, пошла против своих опекунов из Особого отдела, и все ради того, чтобы убить профессора?! Это — абсурд! Следовательно, мы полагаем, что ни Хелена, ни Фаина не совершали — ни вместе, ни по отдельности — двух убийств. Что из этого следует?
113 
