Лёгкий, ненавязчивый романчик 
67 
— Так это… — запинаясь, промямлил Макар. — В полицию забрали.
— Что значит «в полицию»? — стараясь держать себя в руках, угрожающе проговорил ротмистр.
От ужаса Макар громко икнул.
— Вот как господин этот ушли-с, — портье кивнул на Курочкина, — минут через пять приходит дама и спрашивает: «Сыскная полиция была»? Я говорю: «Вот как, разминулись». Они-с и говорят: «У меня срочный приказ доставить чемоданы начальнику сыскной полиции». Я, конечно, удивился, порядок понимаю, говорю: «А нельзя ли какой документик?» Она говорит: «Можно» — и вытаскивает гербовую бумагу. Ну, я, признаться, читать не стал, вижу — все официально, правильно. Да и дама вызывает уважение…
— Дальше, — тихо произнес Джуранский.
— А дальше пошел я за чемоданами, принес и говорю: «Можно ли какую расписочку?» Дама, говорит: «Конечно» — и тут же пишет… вы позволите?
Макар собрался с силами, зашел за стойку и протянул половинку листка. Джуранский схватил записку и бегло прочел. Если бы записка не являлась важнейшей уликой, ротмистр разорвал бы ее в мелкие клочки. Скрывая бешенство, Мечислав Николаевич аккуратно сложил бумажку, спрятал в нагрудный карман и посмотрел на Курочкина так, что у филера похолодело внутри.
— И что было дальше? — обернулся он к Пичугину.
— А ничего особенного… Отнес даме чемоданы, посадил на пролетку. Она мне червонец дала, сказала: «Благодарность за труды от сыскной полиции»! Если дама с таким документом от полиции приходит, разве я могу отказать?
— Как выглядела дама, сможешь описать? — тихо спросил ротмистр.
— Высокая, пелерина серая, голос приятный.
— А лицо какое?
— Откуда ж я знаю! — вздохнул портье. — Они-с черной вуалью прикрывали-с.
Джуранский понял, что сыскной полиции поставили даже не мат. Об нее просто вытерли ноги. И ротмистр точно знал, кого за это надо благодарить. А Курочкину, от обиды и злости на себя, хотелось рыдать, но он лишь до крови кусал губы.
7
Через час Джуранский уже докладывал о несомненном успехе своему начальнику.
Родион Георгиевич был уверен, что дама в вуали, забравшая негатив в фотографическом ателье, и сегодняшняя, оставившая расписку, — одно и то же лицо. И хотя лицо это и в том и в другом случае было скрыто черной сеткой, сыщик не сомневался: действовала Ольга Ланская. Ее стиль — наглый и напористый.
Теперь перед Ванзаровым стоял единственный вопрос: кто руководитель, а кто исполнитель в дуэте? Конечно, наглость — важное качество для преступника, но точный расчет ею не заменить. Если следовать логике, Ланская — просто исполнитель. А Ланской руководит умная, невидимая и оттого еще более страшная Надежда Уварова…
Ну, конечно! Вот оно! Уварова — главная пружина всех событий, но они действуют вдвоем. Убийц не один, а два! Какие выдающиеся кадры готовит господин Макаров и полковник Герасимов. Вот, значит, чем занята служба политической полиции!
Родион Георгиевич еще раз прочитал расписку: «Изымаются два чемодана дорожных по распоряжению главного сыщика сыскной полиции Ванзарова». И витиеватая подпись. Теперь ночной звонок вполне вписывается в эту версию. Уварова хочет его запугать, чувствуя, что он идет по ее следу.
Но как эта женщина могла узнать, кто ведет розыск? Неужели в ресторане «Медведь», когда они встретились взглядами с Ланской, сообщницы о чем-то догадались? Нет, это кажется абсурдным. На нем же не написано, что он сыщик Может, кто-то проговорился? Лебедев? Подозревать эксперта в этом просто бессмысленно. Кто-то во Втором участке? Участковый пристав Щипачев плут и хам, но не пойдет на служебное преступление. Джуранский? Чистейший абсурд!
— Простите, Мечислав Николаевич, увлекся, — сказал Ванзаров, откладывая расписку в сторону.
— Что будем делать с Курочкиным? — спросил Джуранский.
— Мы будем доверять Филимону, как и прежде, — спокойно ответил Ванзаров.
— Да за такую халатность в военное время… — не сдержался ротмистр.
— Я считаю, что наказывать опытного сотрудника из-за одной промашки недопустимо! — Ванзаров откинулся на спинку кресла. — Ошибиться может каждый, важно, чтобы человек осознал ошибку и не повторял ее.
Джуранский был решительно не согласен. Он искренне считал, что за проступок, а особенно по службе, должно последовать немедленное наказание. Ротмистр не одобрял либеральные методы Ванзарова. Но спорить не стал.
67 
