очень нудно 
98 
— Кто там? — настороженно спросил тихий мужской голос.
— Откройте, отец Георгий, это Ольга! — прошептала дама, почти касаясь губами дверной створки.
Замок щелкнул. В слабом отблеске комнатного света, пробившемся в открытый проем, появилась высокая фигура в рясе.
— Матушка, как хорошо, что пришла! Проходи скорее! — сказал приятным баритоном священник, пропуская мимо себя гостью.
Своим бархатным голосом отец Гапон умел завораживать паству. На еженедельных вечерах с чаем и конфетами, проводимых «Собранием русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга» в разных районах города, люди с упоением слушали речи молодого, красивого священника. Его глаза горели праведным огнем, слова несли надежду и веру, что беспросветной жизни в нищете и убогости скоро придет конец и настанет время нового мира. Сам Георгий Аполлонович происходил из малороссийской деревеньки, с грехом пополам окончил Полтавскую духовную семинарию и кое-как получил степень кандидата богословия в Духовной академии, но разговаривать с народом умел.
Дама прошла в маленькую натопленную комнатку, служившую Гапону столовой, местом отдыха и кабинетом при церкви, остановилась на пороге и трижды перекрестилась на большой киот с зажженными лампадами. Свет в комнате также исходил от тусклой керосиновой лампы на столе.
Дама поклонилась иконам в пояс, подняла вуаль и села за стол напротив мрачного господина в поношенном костюме.
— Что, Рутенберг, опять козни плетете? — спросила она язвительным тоном.
— Давно вас не видел, Ланская, и, признаться, не хотел видеть! Особенно сейчас! — с брезгливой миной процедил господин.
В комнату вошел Гапон. Хозяин комнатки потер озябшие руки и улыбнулся. Однако улыбка вышла натянутой.
— Как хорошо, друзья, будем пить чай втроем! — мягко проворковал Гапон, обводя взглядом гостей.
— Я, пожалуй, пойду… — Рутенберг смотрел в пол.
— Отчего же, Петр Моисеевич, голубчик? Мы не договорили… — удивился отец Георгий.
— Извини, при этой… особе разговора не будет. — Рутенберг поднялся. — Помни, что я сказал: или ты пойдешь впереди и поведешь за собой, или мы пойдем без тебя. Так что решайся. Увидимся завтра.
Рутенберг, не простившись с дамой, вышел в прихожую. Отец Георгий извинился перед гостьей и побежал запирать. Когда он вернулся, дама уже разлила чай.
— Как нехорошо, как глупо получилось! — с нескрываемой досадой сказал Гапон, покачивая головой. — Ведь он хороший, дельный товарищ, только вспыльчивый. А с тобой, Оленька, не ладит. Что вы не поделили?
— Да вот, не сошлись характерами! — Ланская усмехнулась и взяла чашку. — Пейте, пока не остыл.
Отец Георгий сел за стол, но отодвинул блюдце. Он погрустнел и уставился в невидимую точку.
— Как это некстати… — пробормотал священник.
— А вы, батюшка, что невеселы? Не виделись давненько, и не спросите, как у меня дела?
— Да, да, как дела? — механически пробормотал Гапон.
— Дела у меня, батюшка, идут лучше некуда! Получила большое наследство. Думаю отдать половину на ваши кружки и Общественные чайные… — Ланская поставила чашечку на стол. — А то как-то стыдно, отец Георгий, брать деньги на борьбу с самодержавием у Департамента полиции.
До Гапона не сразу дошел смысл слов гостьи. Но когда он вдруг осознал, что предлагает эта дама, он вздрогнул и посмотрел на нее широко раскрытыми глазами.
— Что ты сказала? — напряженно спросил он.
— Я теперь богатая наследница и могу предоставить вам тысяч двадцать на ближайшие нужды рабочего движения. А если дело пойдет успешно, можете рассчитывать еще на столько же, — спокойно ответила Ланская и положила на стол банковскую упаковку сторублевок. — Здесь тысяча, на первые дни. Остальное — на следующей неделе.
Отец Георгий по-бабьи всплеснул руками.
— Оленька! Провидение Господне привело меня к тебе! — от умиления в глазах священника блеснули слезы. — Ты не представляешь, что значит твой дар в такой момент! Это просто чудо! Спасибо, Господи!
Гапон вскочил со стула, повернулся к иконам, упал на колени и истово перекрестился. Ланская смотрела на проявление буйной радости отца Георгия без всяких эмоций.
Гапон встал с колен, деловито засунул пачку ассигнаций в маленький ящичек под крышкой стола и уселся на место. Он уже собрался выпить глоток чаю, но снова отставил чашку.
— Ты мой ангел-спаситель, Оленька! — прочувственным тоном заявил отец Георгий. — А то ведь господин Лопухин, директор Департамента, каждую копейку со скрежетом зубовным отдает. А господин градоначальник Фуллон и полушки не даст. А господин министр Святополк-Мирский вовсе со мной говорить отказался. То ли дело был Зубатов Сергей Васильевич! Он все понимал и денег не жалел. Такую махину с ним подняли!
98 
