с удовольствием перечитала 
112 
Когда я уходил, дед был здоровым, крепким мужиком. Мы жили с ним в большой трехкомнатной квартире в центре. Дед всегда говорил: «Вот женишься, разменяем хоромы на две квартиры».
В общем, долго распространяться не буду, но со мной произошла история, которая случилась с очень многими парнями в нашей стране. На втором году службы в армии меня послали в Чечню. Во время боевых действий я получил тяжелое ранение в голову. Меня приняли за погибшего. В морге случайно обнаружили, что я жив и срочно увезли на операционный стол. Но по документам я так и числился мертвым.
Выкарабкивался я долго. Два года госпиталей. Операции, восстановление речи, мучительные попытки начать ходить. Но самое страшно было не это. Я потерял память. Она не хотела ко мне возвращаться. Я не помнил кто я, что я, откуда родом, есть ли у меня родственники. Не помнил!! В больнице меня все называли Павлик, и я, в конце концов, поверил, что я Павлик Костров.
Память вернулась внезапно. Однажды я проснулся ночью в больнице и вдруг все вспомнил. Все! И заорал. От боли, от страха, от всех этих воспоминаний, которые давили на череп изнутри, разрывали его на части. Прибежали врачи, медсестры, я перебудил всех больных своим криком. Мне вкололи снотворное, никто не хотел слушать то, что я вспомнил. Никто не хотел знать, что я не Павлик Костров!
Я сбежал из госпиталя, не долечившись. Я вернулся в свой город и узнал такое, что пожалел, что память ко мне вернулась. Я пожалел даже, что не погиб.
Моего деда зверски убили на пороге своей квартиры, он был похоронен на кладбище, и на его могиле нет даже простого креста. Я с трудом отыскал могилу, но до сих пор не уверен, что не ошибся.
Наша квартира мне больше не принадлежала. В ней жили другие люди, другая семья, причем на совершенно законных основаниях.
Я оказался бомжом. Без специальности, без места жительства, с инвалидностью, которую я заработал на этой войне. Я с трудом сделал себе документы на прежнее имя. Я нашел на окраине частного сектора заброшенную, полуразвалившуюся избушку с выбитыми стеклами, разрушенной печкой и стал жить в ней. Я затянул окна полиэтиленом, отремонтировал печку, соорудил себе из старых досок лежак и даже посадил кое-что в огороде, чтобы были какие-то овощи на прокорм. Работать я мог устроиться только на тяжелую, малооплачиваемую работу, где не требовалось прописки. Я работал разнорабочим, грузчиком, помощником на строительствах частных домов. Но голова страшно болела после ранения, долго я не выдерживал, менял работу, в надежде, что на новой будет не такая нагрузка. Все заработанные деньги я потратил на памятник деду. Я поклялся, что найду того, кто убил его. Я начал свое расследование. Первым делом расспросил все его окружение — друзей, знакомых, коллег. Картина складывалась такая.
Получив известие о моей гибели, дед свалился с инфарктом. Он выкарабкивался долго и трудно, мучительно привыкая к мысли, что меня нет в живых. Дед не смог даже похоронить меня: во-первых, потому, что сам лежал в реанимации, во-вторых, потому что считалось, что я лежу в братской могиле. Как только он выписался из больницы, с ним случился второй инфаркт. Потом третий. Он получил инвалидность. Он почти не выходил из дома. Он угасал с каждым днем, потому что смысл в его жизни пропал. Когда его навещали друзья и знакомые, он всем твердил одно: «Я сам виноват, в том, что мой Юва погиб. Я не должен был отпускать его в армию. Я должен быть давать взятки, но не позволить ему служить!» Людям стало с ним тяжело общаться, многие перестали его навещать.
Деду стало трудно делать самые простые вещи — ходить в магазин, в поликлинику, готовить себе еду, покупать лекарства, убирать квартиру. Те друзья, которые продолжали его навещать, помогали ему, как могли, но почти все они были такие же больные и старые. Дед не хотел быть им в тягость, поэтому заверял, что ему ничего не нужно. Соцработников дед почему-то на порог не пустил. Так продолжалось около года. Но однажды в поликлинике дед познакомился с одной пожилой женщиной. Кажется, они сидели в одной очереди к врачу. Ее звали Вера Петровна Низенькая. Она тоже была больная, одинокая, на инвалидности. Они с дедом разговорились об общих проблемах одиноких, больных людей и Вера Петровна рассказала, что вот уже несколько месяцев не знает никаких проблем с деньгами и бытовыми трудностями. Она рассказала, что купила недавно новый телевизор, стиральную машину, закрыла долги по квартире и ездит теперь в поликлинику исключительно на такси. Еще она сказала, что к ней каждый день заходит медсестра, которая измеряет давление и ставит уколы. Приходит также еще одна милая женщина, которая готовит, убирает квартиру, покупает лекарства и продукты. Дед заинтересовался, как это Вера Петровна так хорошо устроилась, и та объяснила, что полгода назад она заключила взаимовыгодный договор с фирмой «Гарант». Низенькая объяснила деду, что в обмен на то, что она оформила свою квартиру на доверенное лицо фирмы, ей гарантировалась пожизненная рента и пакет социальных услуг в придачу.
112 
