Лёгкий, ненавязчивый романчик 
45 
— Когда снится, что человек помер, это означает, что он будет жить долго-долго, — сказал Мальцев, поедая большой бутерброд с красной икрой. Прежде чем откусить от него, он внимательно осматривал место, в которое намеревался впиться зубами.
— По всем законам природы первым должен помереть я, — забормотал Сазон. Он явно не слышал, что ему говорили, хоть слуховой аппарат и торчал в его ухе.
— Хорошо, господин, — закивала как попугай пышнотелая Кармен. — Хорошо, господин! — Она поедала большой кусок курицы. У каждого из нас был свой завтрак. У меня он, как всегда, состоял из пакета кефира.
— Что — хорошо?!! — взвился вдруг дед. — Что это тебе так хорошо-то?!! Не помру, не дождешься!!! — Он бухнул по столу кулаком, посуда подпрыгнула и зазвенела.
— Ни бум-бум, — виновато пожала плечами Кармен и забормотала что-то длинно по-испански. Наверное, она скучала по своей родине, по своему дому, по родным, друзьям и национальной еде.
— Да фигня все это, — успокоила я Сазона. — Мне вон каждую ночь снится, что я в папахе, с шашкой наголо, на белом коне скачу. И что?!!
— Так вы и скачете, деточка! — Прищурив один глаз, Генриетта Владимировна пыталась в дырочку рассмотреть недра перепелиного яйца. — Как на свой мотоцикл залезете, как шлем напялите, так вылитый Чапаев!! Очень неженственно!
— Я уж лучше Чапаевым на коне, Генриетта Владимировна, чем… Анкой в вуальке…
— Это вы на что намекаете, деточка?
— Ой, да не намекаю я ни на что, Генриетта Владимировна. Так, к слову пришлось.
— Отставить дебаты! — гаркнул Сазон. — Я тут, девки, вот что подумал. Дом я хочу купить. Уже один присмотрел. Огромный, как замок, и место хорошее, — в черте города, но не в загазованном центре. А то тесно здесь, в квартирешке. Гостей негде принять. Вы вот грызетесь тут с утра до ночи, а мне это надо? Элка, что ты на этот счет думаешь?!
— Покупай, — кивнула я головой и встала.
У меня впереди был трудный день. Предстояло везти Юлиану Ульянову на встречу с читателями в какой-то пансионат.
— Генка, со мной поедешь, — распорядился дед. — Посмотришь тот дом, у тебя на недвижимость глаз-алмаз! Глядишь, я и тебя в завещание впишу, член семьи все-таки! — Сазон захохотал, придвинул к себе тарелку и принялся уплетать кашу. Он забыл уже о своем тягостном сне.
Кармен-Долорес сказала что-то по-испански. Наверное, она говорила о том, что на ее родине утро светлее, люди добрее, а еда вкуснее.
* * *
Кто бы знал, как мне надоел этот неповоротливый «Линкольн»-«крокодил» с его кожаными сиденьями, длинным нутром и малахольным шофером! Но я была «придворной», обязанной сопровождать королеву и придерживать ее мантию. Не на «Харлее» же было ее возить!
Меня никогда не укачивало ни в одном виде транспорта, но в «крокодиле» начинало тошнить через пять минут.
В отеле меня поджидал сюрприз.
У номера с табличкой «Президентский» яркой бабочкой металась Юлиана Ульянова с газетой в руке. На ней было декольтированное белое платье в синий горошек, от которого у меня сразу зарябило в глазах.
— Что это? — ткнула она мне в нос газетой. — Что это, я вас спрашиваю?!
— Что? — Я развернула издание, пахнувшее свежей типографской краской. Это оказалась «Болтушка». На второй ее полосе красовалась большая фотография Юлианы. Выглядела на фото она просто отлично — рыжие волосы, собранные в высокую прическу, макияж, словно с конкурса визажистов, перламутровая улыбка, будто с рекламы стоматологической клиники.
— Хорошая фотография. Чем вам не нравится? — искренне удивилась я. Зная «Болтушку», можно было предположить, что там появится фото, на котором Юлиана стоит с задранной юбкой на взлетном поле.
— При чем здесь фотография?! — завизжала мне в ухо Ульянова. — Читайте! — она пальцем ткнула на подпись к фото. Это оказались стихи, ясное дело, подписанные З.Михальянцем.
— «Юлиана вьет лианы из любого павиана
Из любого павиана вьет лианы Юлиана
Потому что павианы мнят добиться Юлианы
Вот тогда-то Юлиана вьет из всех из них лианы.
На красоты Юлианы павианы строят планы
Но не знают павианы о коварстве Юлианы
Им бы знать, что Юлиана будет вить из них лианы
Так держались бы подальше и не строили бы планы».
— Замолчите! — взвизгнула звезда так, что сорвала голос. — Не смейте декламировать это вслух! Кто позволил опубликовать эту гнусность?! Кто такой этот З? Кто такой этот Михальянц?
45 
