очень нудно 
25 
– Он стоит возле кинотеатра «Аврора», – бесстрастно ответила Шуба, на скорости сто пятьдесят уворачиваясь от гужевой повозки, на которой по ночам катались влюблённые.
– У «Авроры» стоит шуточная скульптура папы Карло и Буратино, – сквозь зубы процедил Фокин. – Я частный детектив, я этот город как свои пять пальцев знаю.
– Братцы! – икнул сзади Лаврухин, – А давайте в другую игру поиграем. Что-то эта мне надоела…
Шуба, по-мужски поиграв желваками, взяла резко влево и помчалась дворами, ныряя в тёмные арки и проскакивая между мусорными контейнерами.
Севка закрыл глаза, чтобы не смотреть смерти в лицо. В кармане уже несколько минут вибрировал мобильный, но разговаривать ни с кем и ни чём не хотелось. Мобильник заглох, но через секунду завибрировал снова.
– Вот я не понимаю, – сказал Вася, которого продолжала мучить икота, – если нам нужно просто поговорить со стритрейсерами о Говорухиной, зачем участвовать в этих чёртовых гонках?!
– Никто тебе слова не скажет о члене команды, если ты сам не гонщик, – пояснила Шурка. – После гонок обычно происходит разбор полётов, вот и поговорим.
– Алло! – выхватил Севка из кармана трубку. – Говорите быстрее, пока я жив.
Минуту он слушал собеседника, чувствуя холод в животе, тяжесть на сердце и ощущая всю дикость и невероятность догадки, которая осенила его при словах, прозвучавших в трубке.
– Хорошо, – ответил Сева и, сунув телефон в карман, подул на руку, словно обжёгся. – Говорухин приказал прекратить расследование, – пояснил Севка. – Он собирается идти в милицию, чтобы написать явку с повинной.
– Вон! Вон Гагарин у «Авроры»! – завопил Вася, тыча в окно пальцем. – И ракета при нём! И, блин, улыбка!
– Чёрт, – чертыхнулась Шуба, – всегда путала «Аврору» с южным выездом из города.
Севка тупо смотрел, как на них стремительно летит памятник, – Гагарин ли, Чкалов, Феликс Эдмундович, папа Карло и Буратино, – плевать, если врубиться в такую махину на такой скорости. А ведь главное, помирать обидно как раз тогда, когда он обо всём догадался, всё понял и так мгновенно и правильно разложил всё по пресловутым полочкам…
– Тормози!!! – заорал Вася. – Тормози, Дублёночка-а-а-а!!!
Шурка затормозила, но чуть позже, чем требовалось, чтобы остановиться точно у постамента с возложенными на него гвоздиками. Экстрима добавил «лежачий полицейский», который заботливо ограждал пешеходную зону от лихих водителей. Наскочив на препятствие, «Астон Мартин» взмыл в воздух и, пролетев несколько метров, вписался в центр скульптурной композиции попав между Гагариным и ракетой. Машинка застряла на высоте второго этажа с крутящимися колёсами. Если бы не ремни и не подушка безопасности, которая едва не выбила Севке зубы…
Откуда-то снизу раздались аплодисменты и крики.
– Поздравляю, мы пришли не последними, – выдохнула в подушку Шуба и уточнила: – Все живы?
Фокин оглянулся и увидел бездыханного Васю. Лоб Лаврухина наискосок пересекала большая царапина.
– Участкового грохнула, – злорадно сообщил он Шурке. – Эй! – потряс Сева Лаврухина за плечо. Машина так прочно сидела в ловушке, что от тряски даже не закачалась. – Эй, Вася! Чёрт, он головой сильно ударился, как бы лампочку не стряхнул…
– Теперь здесь будет памятник Лаврухину, – вздохнула Шуба и, глянув вниз, обрадовалась: – Смотри, ребята нам лестницу тащат!
Посмотрев в окно, Севка увидел, как двое парней пристраивают к Гагарину длинную лестницу.
– Мы какими по счёту пришли? – свесившись из окна, крикнула Шурка.
– Третьими! – ответил светловолосый парень. – Вам полагается маленький приз – тысяча рублей!
– На каждого? – уточнил Севка.
– А сколько вас? – спросил парень.
– Двое и один труп.
– Труп не считается, – захохотал парень. – Трупам вознаграждение не полагается!
– Я не труп! Я раненый! – заорал Вася и первым катапультировался из машины, перемахнув через голову Севки и спустившись по лестнице с ловкостью обезьяны.
– Ты больше не занимаешься делом Говорухина? – тихо спросила Шуба.
– Занимаюсь, – твёрдо ответил Севка. – Если Говорухин сядет, то настоящий убийца останется на свободе. Я не могу этого допустить.
– Но ведь… – Шуба ещё говорила что-то, но Фокин уже спускался по лестнице. Он не любил, когда женщины лезли в его дела, даже если этой женщиной была Шуба. Поучаствовала немного, помогла, и хватит. Дальше он сам разберётся.
25 
