очень нудно 
31 
– Я, рыжая, пока тебе ничего не должен, – выпустил он струю дыма ей в нос.
Евдокия, откинувшись на подушку, улыбнулась.
Своей грубостью он не испортит ей счастья.
Потому что Дуська знает секрет, как из суррогата, подделки и некондиции получать удобоваримый продукт. Потому что счастье – это когда нужные люди у тебя на крючке. А у нее на крючке сейчас куча народа! Две дуры-хозяйки и он, Алекс – красавчик, грабитель, неординарная личность.
Все как в кино, и Дуська – главная героиня. Да о таком и мечтать страшно!
– Когда деньги будут? – жестко спросил ее Алекс. – Мне тут торчать уже мочи нет, нужно за город выбираться.
– Квартиру продать дело небыстрое, – улыбнулась Евдокия.
– В таком районе, как этот – раз плюнуть, – возразил Алекс. – Ты бы поторопилась, рыжая. Я вон на какой риск иду – в загс с тобой согласен тащиться, хотя вся милиция меня ищет.
– Ты подожди еще чуток, – попросила Дуська. – Я тебе деньги, а ты мне штамп в паспорте и расписку!
Он вздохнул, затянулся и вдруг спросил:
– Ты, наверное, думаешь, что я от тебя завишу?
– Нет, не думаю, – соврала Евдокия.
– Думаешь, думаешь! Так вот знай, Томас Ревазов никогда ни от кого не зависел. И с тобой я по доброй воле, а не из-за денег или квартиры. Мне конопушки твои понравились, рыжая. Если удумаешь веревки из меня вить, брошу! Думаешь, в Москве мало красивых девушек, готовых помочь такому парню, как я?
Евдокия точно знала, что мало, но промолчала.
Алекс встал, потянулся и прошелся по комнате.
– Слушай, сгоняй до моей машины, сигареты возьми в бардачке!
– Так эти ж еще не кончились! – удивилась Дуська.
– Там другие сигареты, особые!
– Марихуана?! – ахнула Дуська.
– Да не пугайся ты, не наркоман я! Так, употребляю иногда для поднятия настроения. И тебя угощу! Шуруй давай за весельем! – Алекс кинул ей связку ключей от машины.
Евдокия не была ханжой и знала: марихуана – ерундовый наркотик, на него не подсядешь, а дури от травы не больше, чем от шампанского.
И гордой не была – до машины сгонять не трудно.
Дуська, встала, оделась и вышла на улицу.
Промозглый ветер забирался под пуховик, выстуживая разгоряченное тело. К ночи весна отступала, давая место зимнему холоду. Поглубже запахнув воротник, Евдокия пошла вдоль стены, стараясь оставаться в темноте незамеченной.
Машину она отыскала быстро, заросли кустов недалеко от дома были единственные. Дуська вздохнула с облегчением, кажется, ее никто не увидел. Где-то совсем рядом пронзительно, вразнобой заорали коты.
– Брысь! – тихо шуганула их Дуська.
В кустах пахло землей, мокрым деревом, немного бензином и какой-то падалью – словом, весной.
Евдокия достала ключи и открыла багажник. Она распахнула его резко, по-хозяйски, потому что отчего-то считала себя причастной и к этой машине, и ко всему ее содержимому.
В багажнике, скрючившись, лежала девушка. Лет двадцати пяти – тридцати, а впрочем, черт его знает с нынешним уровнем косметики, пластики и миллионами способов ухаживать за собой… Девушка была холеная, в дорогой шубе, в шикарных сапогах на тонкой шпильке, с драгоценностями в ушах и на пальцах. Длинные белые волосы разметались по багажнику, занимая все немыслимо маленькое пространство, оставшееся от того, что занимало тело.
Дуська выскочила из кустов как ошпаренная, но вовремя опомнилась и вернулась к машине. Она была не из тех, кто визжит, увидев труп, а в том, что это труп, не возникло никаких сомнений.
Коты орали в кустах как полоумные. Запах земли и мокрого дерева напоминал о весне. Вот только падалью несло не с улицы, а из багажника – девица отдала богу душу несколько дней назад.
Дуська нагнулась над ней и увидела, что горло у красавицы перерезано, как принято говорить, от уха до уха. Уродливый шрам пересекал нежную шею и наводил на мысли о чисто кавказском убийстве…
Евдокия прикрыла нос варежкой и быстро захлопнула крышку.
«Он же говорил, что сигареты в бардачке, а не в багажнике!» – вспомнила вдруг она запоздало.
Достать из бардачка «косяки» в целлофановой упаковке было минутным делом. Дуська все сделала, закрыла машину и вылезла из кустов, стараясь унять бешено колотящееся сердце.
Неужели Алекс убийца?!
Тогда какого черта не пытается избавиться от трупа?! Почему не снял с нее украшения? На идиота он не похож…
А девка-то какая красавица!
Не проститутка…
Из содержанок?!
У нее волос и ногтей нарощенных тыщ на сорок пять – пятьдесят. Допрыгалась… Евдокия вдруг поймала себя на злорадстве и удивилась, потому что считала себя человеком добрым и сердобольным. А тут вдруг такая радость ее за горло взяла: она – рыжая, конопатая, неуклюжая, но живая! А красотка в бриллиантах лежит в багажнике, распространяя миазмы.
31 
