24 
С трудом сдерживая улыбку, Тэлли наблюдала за ним. Даже подвыпивший, с небрежно повязанным галстуком, он казался ей очень привлекательным. Уличный фонарь освещал его лицо, упрямый подбородок и высокий лоб.
— Мне не нужно ни за кого выходить замуж.
— Конечно, нет. А почему ты никогда не была замужем?
— Я не встретила подходяшего мужчину. В Хармони нельзя встретить даже маньяка-убийцу, а все приличные парни женились сразу после окончания колледжа или уехали. — Она посмотрела на часы. — Мне пора домой.
— Не хочешь зайти ко мне и выпить кофе?
— Ты сошел с ума! Что скажет твоя мама? Уже слишком поздно.
— Она меня не ждет. Я обещаю больше не говорить сегодня о браке.
Тэлли не успела возразить, как он выпрыгнул из машины и подошел с другой стороны, чтобы открыть ей дверцу.
— Джед, не надо.
Он прижал палец к ее губам.
— Тише, ты разбудишь соседей.
Джед осторожно приподнял Тэлли с сиденья и поставил на тротуар. Они прошли в дом через черный ход и оказались на кухне, где Джед усадил ее за небольшой стеклянный столик. Тэлли с интересом разглядывала шикарную кухню, копию той, что она видела в «Сборнике архитектора»: гранитные столешницы, выложенный кафелем пол и шкафчики светлого дуба. А над всем этим великолепием разносился аромат свежесваренного кофе.
— Здесь кто-нибудь готовит? — спросила она тихим шепотом.
— Я не знаю.
Он поставил на стол чашки с кофе и уселся напротив, пристально изучая Тэлли своим проницательным взглядом, от которого у нее бешено колотилось сердце и дрожали руки.
— Это может стать привычкой, — заметил он.
Тэлли покачала головой:
— Не думаю. Я не люблю кофе.
— А как насчет меня?
— Тебя? — Она взяла ложку и осторожно размешала кофе. — Ты мне нравишься. Но я не собираюсь выходить за тебя. Что скажет твоя мама?
— О чем? — раздался голос матери Джеда, появившейся в дверях.
Тэлли от неожиданности выронила ложку на стеклянный столик. На миссис Уитмор был великолепный клетчатый халат с бархатной отделкой. Зачесанные назад седые волосы подчеркивали гладкую, упругую кожу ее лица. Она выглядела так, будто последний месяц провела на курорте.
— Здравствуй, Тэлли, — любезно приветствовала ее мать Джеда. — Как поживаешь?
— Спасибо, у меня все хорошо.
— Мы тебя разбудили? — спросил Джед.
— Я почувствовала запах кофе. Так о чем я должна была что-то сказать?
— О моей женитьбе на Тэлли.
Тэлли покрепче ухватилась за край стула, чтобы не упасть, со страхом наблюдая за выражением аристократического лица миссис Уитмор. Но мать Джеда оставалась абсолютно бесстрастной, и Тэлли не могла понять, возмущена ли она заявлением сына. Она улыбалась.
— Я скажу — примите мои поздравления. — Она замолчала, посмотрев на Тэлли яркими голубыми глазами, а потом перевела взгляд на сына. — Я это должна сказать?
— Все зависит от Тэлли, — сказал Джед так спокойно, будто они обсуждали покупку новой лошади. — Я никак не могу уговорить ее согласиться.
Тэлли покраснела и откашлялась:
— Это только — я имею в виду…
— Она считает, что не подходит мне.
— Не подходит? Но ведь Тэлли — лучшая наездница во всей округе и вы очень давно знаете друг друга! Конечно, она тебе подходит, — сказала миссис Уитмор. — Значит, именно поэтому тебе не терпелось посмотреть на ее фотографию в ежегоднике, когда ты…
— Да, именно так! — прервал ее Джед.
Если бы Тэлли не знала, что Джед Уитмор — абсолютно уравновешенный и учтивый человек, умеющий вести себя в светском обществе, она подумала бы, что он смутился. А он смотрел в чашку с таким видом, словно старался отыскать что-то на дне. Значит, Джед искал ее фотографию в ежегоднике, чтобы вспомнить, какой она была пятнадцать лет назад! А она никогда не забывала, как он выглядел: такой же высокий и широкоплечий, как и сейчас.
Впервые она увидела его летом после окончания первого курса колледжа на ранчо Паркера, где чистила конюшни. Тэлли как раз вывозила тележку с навозом из-за угла сарая и налетела на Джеда и Бо Паркера, забрызгав грязью их белоснежные рубашки и брюки.
— Эй ты! — заорал Бо, грозно взглянув на нее поверх солнечных очков. — Смотри, куда идешь!
— Извините. — Больше она ничего не могла сказать и покраснела от стыда.
— Лучше собери-ка все обратно, — презрительно ухмыльнувшись, приказал Бо.
24 
