221 
Если бы киб летел помедленнее, Омар увидел бы, что во всех этих заведениях Коралловой Горы началась паника, вызванная вирусом, который они с Шайтаном запустили в пищевую сеть Лучано.
Но Омар ничего такого не видел. Он мчался к выходу из тоннеля, смотрел только вперед — и улыбался. До этого момента он никак не мог примирить в себе бегство из дома и привычку к нему. Странный порыв, которому он поддался, только вначале казался давно желанной свободой. Однако сразу же после ухода из чайханы накатили сомнения. Ему нравилась Коралловая Гора, нравилась пещера прадеда со сталактитовыми цветами. И сам он давно мечтал вырастить собственный замечательный дом, как сделал когда-то его любимый предок-терраформщик, создавший Коралловую Гору.
Но вместе с этим всегда было что-то еще, зовущее в другой конец тоннеля — в чужие страны, в дебри новых наук, в таинственные глаза незнакомок…
И лишь теперь стало ясно, что эти два стремления вовсе не противоречат друг другу. Через одну точку на карте не проведешь стрелку. Для этого нужны две точки — и та, которая называется Дом, и та, которая называется Свет. Только вместе они имеют смысл, только в паре создают Путь. Дом никогда не наскучит, и зовущий свет в глазах незнакомки никогда не ослепит, если помнишь, что они — два конца одного указателя. Омар не знал, куда заведет его эта стрелка. Но поняв ее природу, больше не волновался об этом.
Не знал он и о том, что одновременно с ним улыбнулся еще кое-кто на другом конце света.
За стальной стеной острова-каземата Науру, в белоснежной тюремной столовой сидел пожилой человек. Его кисти обволакивал вязкий шар из черного углепластика, все движения его глаз скрывали очки-поляроиды, а голосовые связки были прошиты так, чтобы нельзя было издать ни звука. Вживленный в мозг искин-надзиратель отслеживал любые крамольные нейропаттерны и аккуратно гасил их. Наблюдения искина показывали, что дубль-синаптическая коррекция личности заключенного по имени Фатим проходит успешно, и не сегодня-завтра бывший взломщик снова станет законопослушным гражданином.
Однако улыбка, появившаяся в то утро на губах старика, моментально свела на нет все исправления. Искин-надзиратель так до конца и не разобрался, что же произошло в мозгу семипалого. Хотя отследить причину улыбки было нетрудно.
Из стоящей перед Фатимом бронированной пандоры, так же как из тысяч других пандор транснациональной пищевой сети Марека Лучано, безостановочно хлестала ветчина. Она завалила уже весь стол — розовая с белыми прожилками, как заря за оконной решеткой.
А что касается зари, то даже санитарный ливень четвертой степени не мог смыть ее с неба.
КОНЕЦ
БЛАГОДАРНОСТИ: Автор выражает огромную благодарность Ксюше, лучшей Золушке на свете, а также доктору Вовке и дремастеру Майку — за советы и комментарии, помогавшие в работе над романом; мормышке Марине и лисице Катерине — за то, что учили меня любить своих героев; системным феям Аллене и Марте — за то, что способствовали бумажным публикациям; сенсею Жоре — за айкидо; Леонарду Коэну — за его цыганскую песню в моем переводе; американскому исследовательскому центру cerc, питерскому ресторану «Патио-Пицца» и московским проектам Антона Носика — за полезный опыт работы в них; британской компании psion — за карманный компьютер psion 5mx, на котором написана эта книга; «Зимнему Безмолвию» — за хостинг, и всем читателям сайта fuga.ru — за поддержку и критику.
221 
