очень нудно 
188 
Потом он распаковал саквояж и вывалил туда крысиного короля из лиловой тыквы искина. А сам искин, переведённый в режим психозеркала и снабжённый «жучком» для Марека, вернул в беседку.
Элис по-прежнему не подавала признаков жизни. Он старался не думать об этом. Но когда вся работа была закончена, ни о чем другом уже не думалось. Басс отстегнул со спины скат и перенёс на него неподвижное тело лисицы.
Где-то по краю сознания проносились цифры. Цена лисицы. Цена крысиного короля. Цена «сделанного» искина Саймона. Но сейчас они не заботили Басса. В нем словно проснулся другой человек. И проплывающие в голове цены ничуть не помешали этому человеку обдумать ещё один поступок, совершенно бессмысленный с точки зрения навара.
Помогавший ему зверёк погиб, зато мерзкий крысиный монстр и помогавший ему искин оставались жить. И это было неправильно.
Он снова открыл саквояж, вытряхнул крысиного короля на мостик и с удовольствием раздавил каблуком каждую голову. Связанные хвостами трупы столкнул в воду. Потом вернулся в беседку, снова подключился к уже послушному искину Отца Саймона. Нашёл режим самоуничтожения.
Когда позади раздался взрыв, у него закружилась голова. Сделав последние два шага, он рухнул на скат рядом с лисицей. Сознание он потерял уже в воздухе.
# # # #
— Полная очистка займёт месяц, — произнёс робохирург, похожий на дерево.
В этот раз дерево было не перевёрнутым, а вполне обычным. На его ветках распустились белые и розовые цветы, которые тут же превратились в зубы, которые принадлежали крысам, которые собирались по пять и превращались в лис. Лисы были прекрасны, у них были янтарные глаза и множество хвостов, но тоже не было постоянной формы, они вспыхивали и прыгали на потолок, превращаясь в ярких стеклянных медуз. У самой большой лампы было лицо матери, лицо Марии, лицо Марека Лучано.
Басс закрыл глаза. Открыл глаза. Лицо Марека больше ни во что не превращалось.
— Отмокла наша гренка, — улыбнулось лицо.
Басс пошевелил головой, руками, ногами. Все на месте, только вот голова словно чем-то обмотана. Он дотронулся до затылка. Вместо мелкой щетины, с которой он уходил на дело, обнаружились волосы.
— Долго же ты выздоравливал! А у нас тут… — Марек задрожал и растворился в воздухе. Вместо него над Бассом стоял робохирург.
«Опять начинается, — подумал Басс. — Сейчас пойдут цветы, потом зубы…»
— Ох уж мне эти русские спутники! — Марек снова появился рядом. — Пять минут нормальной связи не дают!
Басс приподнял голову: нет, это не глюк. Всего лишь голопроектор.
— Что у меня было?
— Пустяки, пустяки… — Фантомный Марек лениво теребил нэцке на поясе, словно намекая, что отложил кучу дел ради больного товарища. — Слушай-ка, у меня тут отличное дельце заварилось. Русские купили у меня твою игрушку.
— Игрушку?
— Акел, скрещённый с антенной Детей Коралла. Мои ребята на кладбище нашли. Я сразу понял, что это твой скрипт. Отличная работа!
— А что со шкуркой Саймона?
— Ну что ты заладил: Саймон, Саймон… — Марек отвёл глаза. — Я тебе, как другу, сначала все самое сладкое.
«Я бы и сам предпочёл о кладбище не говорить», — мысленно согласился Басс.
Что с ним там происходило? Все было как в тумане. Зато самый последний, самый дурацкий поступок он помнил прекрасно. Сделал всю работу — а потом взял да и сжёг дорогую шкурку! И что теперь сказать Мареку?
На всякий случай он состроил кислую мину. У лежащего на больничной койке всегда есть шанс, что кислая мина сработает. Так и есть: Марек перестал улыбаться и поглядел на Басса с неподдельной озабоченностью:
— Тебе пока не стоит много разговаривать, Василь. Ты мне кивай, ладно?
Басс вымученно кивнул.
— Ага! — Марек снова повеселел. — Так я про акел с коралловым ожерельем. Ох и хитрец же ты! У меня как раз обедал один русский генерал-епископ. И очень сокрушался, что их жаровни частенько попадают не к тем поварам. Они уж чего только не перепробовали. ДНК-сканеры, отпечатки губ, идентификация жестов… Только неудобно все это: пока десять раз не поцелуешь и не перекрестишь — так и не выстрелишь. С камерами тоже ерунда получилась. Думали, если в каждый ствол камеру встроить, так она будет все записывать, и распознавать, и в своих стрелять не позволит. А получили лишь новый жанр любительского кино.
Басс кивнул.
— Вот я ему и говорю — у нас, мол, есть получше гарнирчик к вашей рыбе. И твою пушку ему подсунул. С этой антенной, которая позволяет контролировать носителя. Как раз перед этим я её на своих крутонах испробовал. У двоих что-то с ушами случилось, но потом я вроде понял…
188 
