очень нудно 
50 
— Какой красивый у тебя браслет, Мария! — умильным голосом пропел рыжий отрок, и глаза его при этом горели каким-то странным, возбужденным огнем.
Мария удивленно повернула голову, всматриваясь в юношу. Прежде, надо сказать, он ее вовсе не жаловал.
— Да, — самодовольно подтвердила она, — правда, чудо?
— Прелесть, и особенно идет к твоим глазам. А откуда он у тебя?
— Это подарок, — отвечала польщенная Мария.
— И кто же даритель? — настойчиво спросила Мадленка.
Впопыхах она упустила из виду, что все женщины страсть как не любят прямых вопросов, и Мария тотчас опомнилась.
— Мальчик, да ты слишком много хочешь знать! — засмеялась она. — Какая тебе разница?
— Вдруг я тебе тоже что-нибудь захочу подарить, — заметил «Михал». — Как знать?
— Ах, шалун! — засмеялась служанка. — А еще бывший послушник!
И, смеясь, удалилась к подозвавшей ее панне Анджелике.
Не было таких нехороших слов, какими Мадленка не обругала про себя бедную Марию, гордячку и ломаку, виноватую лишь в том, что не сказала имя таинственного дарителя.
«Дезидерий! — внезапно озарило Мадленку. — Он все обо всех знает, надо будет спросить у него, кто кавалер Марии».
Дезидерий, однако, был занят: он руководил подачей блюд на стол и не мог отвлечься. Мадленка решила отложить расспросы до другого раза, а пока отправилась на поиски самозванки, вспугнутой неожиданной угрозой разоблачения; но та как сквозь землю провалилась. Досадуя, что упустила свою добычу, Мадленка обегала весь замок и в одном из дальних покоев вновь нарвалась на Эдиту Безумную. Та лежала, укрывшись с головой одеялом, и клацала зубами. Мадленка недоумевала: в комнате вовсе не было холодно.
— День добрый, госпожа, — сказала Мадленка как умела вежливо. — Не могли бы вы…
Эдита Безумная поглядела на нее своими огромными глазами, и Мадленка поразилась страшной худобе ее лица. Было в нем что-то такое, отчего девушка неожиданно осеклась. Слова не шли у нее с языка.
— Он идет, — почти беззвучно прошептала бедная сумасшедшая.
— Кто — он? — спросила Мадленка, на всякий случай отступая к двери.
— Он найдет меня, — горько вымолвила Эдита Безумная. — Я последняя, он не может уйти без меня. Ты — ты не мог бы спасти меня, мальчик? Пожалуйста, у тебя доброе лицо.
— Я попытаюсь, — пролепетала Мадленка. — Я закрою дверь, и он не сумеет войти.
— Да, — сказала Эдита, подумав и печально кивнув, — дверь — это хорошо. Крепкие засовы, много засовов! — Она приподнялась на постели, глаза ее лихорадочно горели, уставившись куда-то за окно. -Солнце в крови! — пронзительно закричала она, так что Мадленка заткнула уши. — Темное солнце! Господи, охрани нас, грешных!
Дикий вой несчастной перешел в судорожные рыдания, — и, не помня себя, Мадленка опрометью выскочила за дверь. Она не остановилась, пока не отбежала от покоев Эдиты Безумной достаточно далеко, и только тогда отважилась посмотреть, что же так напугало бедную страдалицу. Красное солнце в дымке зависло над окоемом, и Мадленка невольно вздрогнула, вспомнив синеглазого рыцаря, простертого у ее ног. Даже мертвый он имел власть над помутившимся рассудком своей жертвы; Мадленка не забыла ни его девиз, ни изображение на его доспехах, которое и имела в виду Эдита, говоря о «темном солнце».
«Впрочем, раз он умер, — решила Мадленка, — простим ему его прегрешения. Слава богу, я не Эдита, и меня не так легко сломать».
Самозванка как сквозь землю провалилась. До полночи — времени, назначенного для встречи — осталось чуть больше часа, и Мадленка, рассерженная своей неудачей, в которой ей было некого винить, кроме самой себя, говорила себе, что туда-то ее лжетезка наверняка придет. Мадленка повернулась и зашагала по направлению к часовой башне.
Мадленка не успела уйти далеко. Чья-то тень накрыла ее; Мадленка хотела было отпрыгнуть в сторону, но не успела. От удара по голове зазвенело в ушах, и она потеряла сознание.
Первым, что увидела Мадленка, придя в себя, было старое, почерневшее от времени деревянное распятие, висевшее на стене. Оно качалось, то приближаясь к глазам Мадленки, то отодвигаясь от них, и девушка, сообразив, что это следствие ее плачевного состояния, прикрыла глаза и постаралась дышать глубоко и ровно.
Когда она вновь разлепила веки, распятие на стене уже не раскачивалось и потолок не проявлял пагубного стремления упасть ей на голову. Мадленка приподнялась и увидела, что лежит на полу в незнакомой комнате. Ощупав затылок, Мадленка обнаружила на нем порядочную шишку, и тут ее охватил внезапный страх. Она поспешно оглядела свои руки и ноги — нет, они не были связаны. Никого, кроме нее, в комнате не было.
50 
