41 
И Кэролайн вполне могла понять реакцию подруги. Бен Декстер выглядел потрясающе: под два метра ростом, атлетическая фигура, облаченная в серебристо-серый костюм, аккуратно подстриженные черные-пречерные волосы и темные, как ночь, глаза, обрамленные длинными, густыми ресницами.
И он все еще был зол, отметила Кэролайн, хотя и попытался скрыть это за вежливой улыбкой, обращенной к Даниэле, которая от этого еще больше покраснела и пробубнила что-то вроде: «Ну, ладно, я пойду. Увидимся». За спиной Бена она закатила глаза, улыбнулась и подмигнула Кэролайн, показав два больших пальца.
– Могу я войти? – Его голос был сладким, как мед, но она чувствовала скрытый горький привкус. Кэролайн дотронулась рукой до жилки на шее, где бешено бился пульс.
Она так мечтала снова оказаться с ним рядом, дотронуться до него, обнять – в своих снах! Но реальность, как всегда, оказалась совсем другой. Бен смотрел на нее так, как будто все, что было между ними, напрочь стерлось из его памяти.
Он уверенно и спокойно прошел мимо нее в гостиную и окинул мимолетным взглядом комнату с мебелью, прикрытой заляпанными краской газетами. Потом обернулся и внимательно изучил Кэролайн. Дешевые широкие джинсы, просторная футболка, запачканная краской, волосы, забранные в хвост, и ненакрашенное лицо – такая картина предстала его глазам.
Голова у Кэролайн шла кругом, ноги отказывались повиноваться. Но надо было срочно сказать что-то, лишь бы прервать это невыносимое, затянувшееся молчание. И тогда Бен тоже заговорит, объяснит, что привело его сюда.
– Могу я... – язык не слушался ее. Кожа покрылась красными пятнами, когда ей все-таки удалось выговорить: – Предложить тебе кофе?
– Это не визит вежливости. – Его голос прозвучал резко и грубо. Напряженный взгляд не отрывался от нее. – Прошло довольно много времени – целый месяц. Я не использовал средства контрацепции. Хотя, узнав о ваших отношениях с Вейнбергом-младшим, я более чем уверен, что ты принимаешь таблетки.
Лицо его было бесстрастным, однако в глазах ясно читалось презрение.
– Так вот, я хочу знать, беременна ты или нет. И если да, мой это ребенок или Вейнберга?
Его губы сложились в подобие улыбки, в которой совершенно отсутствовала радость.
– Скажи, что ты не беременна. Тогда я уйду и оставлю тебя в покое. И обещаю больше никогда не появляться на твоем пути.
Кэролайн пошатнулась: последняя надежда рассеялась как дым. Ее губы задрожали, в ушах стоял невыносимый шум. Сколько же боли – и это после всего того, что она уже пережила! Нет, она этого не вынесет.
Все вокруг резко потемнело, и она почувствовала, что падает.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Откуда-то издалека она услышала голос чертыхающегося Бена. Его лицо, склонившееся над ней, было словно затянуто пеленой. И вообще все выглядело так, как будто чистое майское утро вдруг скрыл густой ноябрьский туман.
Кэролайн тряхнула головой, и окружающая обстановка начала приобретать четкие очертания.
Взяв ее на руки и плечом открывая двери, Бен прошел в спальню.
Нетерпеливо, но молча он скинул рулоны обоев с узкой односпальной кровати и опустил Кэролайн на покрывало.
– Лежи и не вставай, – четко произнес он. – Я сейчас принесу тебе воды.
Она уткнулась лицом в подушку и задрожала. Очень хотелось, чтобы он просто ушел. Куда лучше находиться здесь одной, заставляя себя смириться с тем, что все кончено, а не быть объектом его ярости. Кэролайн не желала, чтобы Бен остался в ее памяти таким: холодным, ненавидящим, осуждающим.
Как, должно быть, он ее презирает!
– Возьми.
Кэролайн нехотя оторвала голову от подушки.
– Ты упала в обморок, – произнес он, когда она взяла стакан обеими руками и дрожащими пальцами поднесла его к губам. – Как я понимаю, на ранних этапах беременности это обычное дело.
Сильнейший приступ гнева заставил ее вскочить на кровати. Бледное лицо Кэролайн стало красным, когда она опустила ноги на пол и поставила стакан, чтобы не поддаться искушению швырнуть его в Бена.
Чувство долга привело его сюда. И единственной его целью было узнать, беременна она или нет.
Благородный поступок! Заслуживает похвалы!
Но он еще хотел выяснить, чей это ребенок – его или Майкла.
Как это отвратительно и противно!
И как он только может так думать о ней? Как он смеет?
– Что, интересно, ты делаешь? – спросил Бен, хватая ее за ноги.
Прежде чем Кэролайн успела ответить: «Встаю, чтобы выгнать тебя отсюда», – он отправил ее обратно в кровать и сказал:
41 
