97 
Но самым страшным, впрочем, было не это.
Таня нашла какой-то альбом Пикассо, собирается продать его и убежать от брата!
Нет.
Конечно, нет.
К мыслям и мечтам настоящей Тани это изначально не может иметь никакого отношения. Все проще и страшнее: темные силы, как ни жаль, уже давно сожрали невинного ангела. От него осталась одна оболочка. От которой надо избавиться. Настоящей Танечке, той малышке, которая улыбалась беззубым ротиком, той девчонке, которая хвасталась первыми школьными успехами, – ей не понравилось бы, что ее тело является приютом для черных сил.
С этой «Таней» придется покончить раз и навсегда.
«Но ведь меня же заподозрят, – понял Вадим, обдумывая план убийства. – Я создал Тане такие условия, что для нее практически исключен контакт с посторонними людьми. Она жила так всегда. Если теперь я предоставлю ей полную свободу, это тоже будет выглядеть подозрительно. Значит, придется сочинить целый дизайн-проект по ликвидации монстра – со стопроцентным алиби, подозреваемыми, веским мотивом для убийства…»
Как только он подумал про подозреваемого и мотив, на ум сразу пришло – у Тани же есть альбом Пикассо. Она прячет его в том же ящике, где и дневник, под стопкой белья. В любой другой ситуации, конечно, можно было бы восхититься гением великого художника, возможностью увидеть его рисунки (а в том, что они подлинные, нет никаких сомнений, это понял бы любой человек с базовым художественным образованием). Но теперь, накануне битвы с черными силами, этот альбом играл совсем другую роль. Таня хотела его продать и на вырученные деньги удрать от брата. Значит, артефакт можно использовать как приманку! И уже даже понятно, кто клюнет на такую приманку – Слава Самойлов.
Вадим вспомнил случайно подслушанный разговор…
– Грех на мне большой. Как-то позвали нас крышу в церкви чинить, прохудилась она совсем, как дождь пройдет – так и льет, словно из ведра, прямо на алтарь. Я на леса стал, смотрю, прикидываю, что делать надо, какие материалы понадобятся. И чувствую вдруг – как тепло на меня идет откуда-то сбоку. Не понял, в чем дело. Смотрю – а под крышей тайник, углубление; а в нем – икона в серебряном окладе. Оклад почернел, и икона вся темная – но благодать от нее такая исходит, прямо светлее все вокруг становится. Наверное, от большевиков ее прятали… И вот, вместо того, чтобы икону батюшке отдать, я ее продал. Есть у меня человечек, любую ценную вещь заберет, деньги хорошие даст, и все будет шито-крыто… И через месяц после этого с братом беда случилась. Наказал меня господь, – жаловался кому-то из работяг Самойлов. – Брату теперь операция нужна, дорогая. А где на нее денег взять – даже не знаю, я такую сумму сезона за три-четыре только смогу «поднять», а деньги нужны срочно…
Самойлов, конечно, заинтересовался бы альбомом Пикассо – в этом не было никаких сомнений. Ведь у этого человека имелась и потребность в деньгах, и возможность выгодно продать редкую вещицу.
Через пару недель он уже читал «дневник Тани» – оставленные на видном месте листы.
Правда, к настоящему дневнику сестры они не имели никакого отношения – в них было слишком много информации, которую Самойлову знать было совершенно не обязательно. Поэтому Вадим сам исписал пару страниц и оставил их прямо на столе, который Самойлов не мог не переставить при ремонте.
Ловушка оказалась расставлена правильно – Мария уже скоро пожаловалась, что с Таней пытался познакомиться какой-то мужчина, по возрасту малоподходящий на роль кавалера.
«Значит, в милиции после того, как все случится, будут знать: Слава давно следил за сестрой», – довольно констатировал Вадим, осторожно опуская в пакет украденный у кровельщика строительный нож.
Острое лезвие ножа идеально походит для битвы с черными силами. Возможно, если пользоваться им аккуратно (и, конечно же, надеть для уничтожения Таниной оболочки перчатки), на нем даже сохранятся отпечатки Самойлова. И еще он заранее подобрал окурок Славиной сигареты, рассчитывая оставить его рядом с трупом.
Следующий этап Вадим тоже рассчитал филигранно. «Жертва» и «преступник» ведь должны где-то пересечься. А для того, чтобы это произошло, они должны как-то пообщаться друг с другом. Личная встреча, случайное знакомство – все это исключено; не будет возможности получать информацию, риск того, что план нарушится, велик. Значит, остается… Интернет.
Ноутбука у Тани до недавних пор не было. Компьютера с доступом к Сети тоже, пользоваться техникой брата ей тоже запрещалось. Мария Дмитриевна возмущалась: «Стыдно кому сказать, современная девушка – и электронной почтой пользоваться не умеет!» Но Вадим не обращал на такие ремарки никакого внимания, так как не сомневался: в Инернете монстры и чудовища просто кишат, все эти развратные порталы, броские заголовки, грязь, дерьмо…
97 
