очень нудно 
30 
– Хорошо, я слушаю. Но прежде, чем ты начнешь выкладывать мне сто одну причину, по которым ты якобы должна провести остаток сегодняшнего вечера с Джеймсом Колдвеллом, тебе следует знать, что у нас в распоряжении всего несколько часов, которые мы могли бы провести вместе перед довольно долгой разлукой. Я улетаю рано утром.
Оливия вздрогнула – так скоро?! Это был настоящий удар. Она надеялась, что они будут вместе, по крайней мере, еще несколько дней. Оливия знала, что – Натан стремится вернуться к работе и пребывание в Лондоне еще целых полгода было бы для него настоящим испытанием. В общем-то, она все это понимала, смирилась, но улететь завтра… А Ванессе грозила опасность еще одного выкидыша. Она ждала Оливию, нуждалась в ее поддержке…
– Ну, так что? – Натан ждал.
Голос его был жестким.
Оливия покачала головой, она вся дрожала и ничего не могла с этим поделать.
– Я не собираюсь проводить остаток вечера с Джеймсом, – наконец выдавила она из себя. – Он звонил из Бирмингема и сейчас, должно быть, уже в пути. А… – она беспомощно пожала плечами, – для таких женщин, как Ванесса, беременность своего рода болезнь. Они с Джеймсом очень хотят иметь детей, но у нее уже было три выкидыша и один ребенок родился мертвым. – Оливия тяжело вздохнула. – В этот раз ее оберегали, как никогда. Казалось, что все идет хорошо… до сегодняшнего вечера. – В глазах Оливии было неподдельное страдание. – К ней выехал доктор. Джеймс уверен, что ее положат в больницу. Сейчас с ней некому быть, кроме меня.
Она с тревогой смотрела на его суровое лицо.
– По-твоему, я мчусь на тайное свидание с Джеймсом? Если ты так думаешь, тогда нам не на что надеяться.
Он смотрел на нее несколько долгих секунд и вдруг произнес:
– Собирайся. – Рука его уже тянулась за ключами от машины, лежавшими на столике. – Я отвезу тебя.
– Я возьму такси… ведь ты пил, – напомнила она ему и вздрогнула, потому что ей вдруг показалось, что они еще никогда не были так далеки друг от друга. Неприятно ей было и то, как Натан смотрел на нее.
– Бокал вина за ужином не считается. Скажи, куда ехать.
– Бельгравиа, – сказала она через силу и взяла сумочку из мягкой кожи. Почему он настаивал на том, чтобы подвезти ее? Понимал, что это сэкономит время? Или он подозревал ее и проверял? Может быть, в его голову все-таки закралась мысль, что она лжет, рассказывает ему басни, чтобы скрыть тайное свидание? Оливия не могла спросить его об этом. Безопаснее промолчать.
Поездка к элегантному дому на тихой площади не заняла много времени. Остановившись перед лестницей, Натан выключил мотор.
– Я войду с тобой.
В окнах и нижнего, и верхнего этажей горел свет. Оливия хорошо представляла себе, с каким волнением ждала ее Ванесса. Ей будет очень неприятно, если незнакомый человек увидит ее в таком состоянии.
– Или ты считаешь, что лучше не делать этого? – сухо спросил он. Взгляд его не отрывался от ее лица, и Натан не мог не заметить нервозность, с которой Оливия кусала нижнюю губу.
Оливия вздохнула, и устало сказала:
– Пойдем, если считаешь, что должен. Если считаешь, что поможешь. Но предупреждаю: Ванессе не до светской беседы. – Машины врача у дома пока еще не было. Ванесса будет прислушиваться ко всем звукам в ожидании доктора, в страхе, что может вновь потерять своего драгоценного ребенка.
– Я вовсе не думал о светских беседах, – сказал Натан сквозь зубы и завел машину. – Но я подчиняюсь твоему нескрываемому нежеланию. Позвони, когда захочешь, чтобы я отвез тебя домой.
Ну что за человек! Оливия смотрела вслед машине, которая скрылась в темноте тихой улицы.
Казалось, его совсем не заботило, что их отношения окончательно запутались.
Но она здесь для того, чтобы поддержать Ванессу, сделать все, что было в ее силах. Смахнув слезы, она поднялась по ступенькам…
* * *
– На этот раз все обойдется, Ванесса выдержит. Я в этом уверена, – говорила Оливия, вторя словам врача Ванессы, сказанным в частной клинике. – Ждать осталось всего пару месяцев. – Оливия настолько устала, что глаза ее слипались. Над городом занималась заря.
– Надеюсь, – тихо сказал Джеймс, вцепившись в руль. Лицо его было серым от напряжения. – У меня сердце разрывается, когда я вижу, как она волнуется, как боится, страдает. Не представляю себе, что произойдет, если она потеряет ребенка. Я чувствую себя таким беспомощным, таким бесполезным!
– Сейчас у нее уже нет болей, и это хороший признак. А ты вовсе не бесполезен. Не следует так думать. Ты всегда готов ей помочь, всегда рядом. И это очень ценно.
30 
