47 
– Финн Хеллиар помогал мне в финансовых делах и просил разрешения прийти. Ему надо поговорить с тобой. – Глаза Элинор лукаво блеснули. – Может, о няне для дочки, а? – Она тяжело оперлась на палку и приблизила лицо к Каролине. – Я все знаю о твоей выходке. Вернее, столько, сколько счел нужным рассказать мне Финн. Подозреваю, что наиболее скандальную часть этой истории он опустил, не подозревая, что меня совершенно невозможно повергнуть в шок. Ну, идем? Или ты за то время, что мы не виделись, стала трусихой?
Слова на Каролину подействовали. Она допила вино, вскочила и подставила бабушке руку.
Нет, она встретится с Финном Хеллиаром, выслушает, что он хочет сказать. Наверное, что-нибудь о ее коварстве или о намерении подать на агентство в суд за умышленный обман или что-то в этом роде. В общем, о неприятных вещах. Но она выдержит и никому не позволит называть ее трусихой!
А потом улизнет с приема, поедет домой и выкинет Финна из головы и сердца. Может быть, второй раз ей это удастся лучше.
Каролина заметила, что их появление встретили с волнением. Члены семьи и прислуга – Феерчилды и Полли – сидели с выражением ожидания на лицах. Финн стоял у окна, спиной к сгущающимся сумеркам. Поэтому Каролина не смогла разглядеть выражения его лица, даже если бы и хотела.
Элинор уселась в резное кресло с высокой спинкой, подозрительно напоминающее трон, и царственным жестом отмахнулась от предложенного Полли кофе. Каролина остановилась в дверях, приготовившись ускользнуть при первом удобном случае. К своему ужасу, она чувствовала на себе взгляд Финна, но упорно избегала смотреть в его сторону.
Если он хочет с ней поговорить, он должен сам подойти к ней. Бабушка что-то говорила, но Каролина не слышала. Громкий стук ее сердца заглушал все остальные звуки. Сквозь этот грохот до нее донеслось только имя Финна.
– Много лет назад учредить эти фонды помог моему мужу отец Финна Хеллиара. А теперь Финн любезно согласился помочь мне с ними разобраться. На мое решение повлияли два важных события. Едва не утонула Кейти. Если бы мой будущий внук не вытащил ее из пруда, она бы утонула. А второе событие – дорожное происшествие с Эммой. Она могла погибнуть или остаться калекой. Я вдруг поняла, как дороги мне на самом деле эти люди. Впервые за всю мою долгую жизнь я почувствовала, что роль главы семейства утратила для меня всякий смысл.
Элинор Фарр умолкла. Все тоже молчали. Каролина видела, что Финн продолжает за ней наблюдать. От его упорного напряженного взгляда, казалось, раскалился воздух. Каролине хотелось уйти, но она была не в силах стронуться с места. Надо было терпеть и ждать, пока он решится выложить то, что собирался ей сказать.
– Так что… – Элинор по очереди обвела взглядом все лица, – поместье со всем имуществом семьи будет продано. Дора и Берт, – она улыбнулась чете Феерчилдов, – и ты тоже, дорогая Полли, получите свою долю и будете спокойно жить. Вам не придется мучительно ждать оглашения моего завещания. Все остальное будет разделено на четыре равные части.
Слуги возбужденно зашептались. Все они были уже в преклонном возрасте, честно трудились и заслужили спокойную старость. Каролине с трудом верилось, что бабушка выпускает из рук власть. Она так долго и так крепко держала бразды правления…
Видно, она приняла такое решение в тот день, когда позвонила ей и сообщила о несчастном случае с мамой. Тогда же она поговорила и с Финном, а позже увиделась с ним…
– Мы с Эммой решили отправиться в путешествие, – к полному удивлению Каролины, сообщила Элинор. – Найдем место, которое нам понравится, там и поселимся. – Повернувшись к Кейти, которая никак не могла оправиться от шока, она сказала: – А вы с Дэвидом распоряжайтесь своей долей, как сочтете нужным. Но из верных рук мне стало известно, что дом стариков Трэверсов вместе с огородом в ближайшее время будет продан с аукциона…
Каролина выскользнула из комнаты, надеясь, что среди всеобщего волнения, возбужденных разговоров ее исчезновение останется незамеченным. Вначале она действительно собиралась выслушать Финна, но потом поняла, что просто не в состоянии этого сделать.
Да, она оказалась трусихой, но поделать с этим ничего не могла. Слишком мало времени прошло с тех пор, как она призналась Финну в своих чувствах, а когда он вышвырнул ее, страдала от боли и унижения.
Она шла через холл спотыкаясь. Слезы застилали глаза. Пусть ее считают трусихой, но у нее не осталось ни сил, ни мужества, чтобы находиться в одной комнате с Финном, выдержать с ним разговор и с достоинством уйти…
47 
