17 
– Ну чего вы сидите и смотрите? – не выдержала девушка, по третьему разу обшаривая все углы. – Лучше бы помогли искать! Ума не приложу, куда еще я могла его положить… Так, попробуем восстановить утро отлета по минутам. Я сидела за столом, завтракала… Потом приехала елка, я подошла к иллюминатору… Потом вышла из корабля…
– Может, ты его с собой взяла? – предположил Тед. – А когда обнималась с волонтершей, выронила?
– Да я вроде без ботинка выходила, – неуверенно возразила Полина. – Точно, я его на стол поставила! Потом я пошла в ванную, вымыла голову…
– Нет, перед этим ты загрузила посудомоечную машину, – бесцветно поправил Дэн.
Полина с досадой покосилась на киборга – вот уж действительно искусственный интеллект, не видит разницы между проходным и важным событием! – и, внезапно побледнев, кинулась к дверце посудомойки. За два дня ее так и не удосужились разобрать: экипаж питался готовыми пайками в одноразовых контейнерах, которые сразу отправлялись в мусор, а кружку из-под чая проще и быстрее ополоснуть вручную.
На второй полке между тарелками и салатной миской стоял ботинок – или нечто отдаленно его напоминающее. Видно, придирчивая машинка запускала цикл снова и снова, пока запах полностью не исчез. Вместе с краской. Бока сморщились, искусственная кожа превратилась в искусственную замшу с трогательным пушком, а стелька, вытянувшись на манер печеночного сосальщика, свисала из кружки Станислава Федотовича.
– Вот черт, – простонала девушка. Поднятый за липучку ботинок медленно вращался перед ее глазами, страдальчески приоткрыв пасть. – Я, наверное, заговорилась с вами, машинально все со стола сгребла и запихнула… Что я Алексею скажу?!
– Ну ты же его отмыла? Отмыла, – гаденько захихикал пилот. – Какие могут быть претензии?
Претензии у навигатора возникли, да еще какие! Ботинки оказались из «модной коллекции этого сезона», стоили, по словам Алексея, целую стипендию и снизошли до низменных конечностей всего пару раз.
– Ну так хранил бы их в сейфе, – цинично посоветовал Теодор. – Обувь придумана для того, чтобы ее носить, а не с ней носиться. Вот как у меня, например. Неубиваемые!
Пилот демонстративно выложил на пульт ногу в массивной кроссовке. Проще было представить, как убивают ею, а не ее.
Алексей поглядел на ногу с плохо скрываемым презрением, но в итоге в этих кроссовках на станцию и пошел. На белобрысом они смотрелись как снятые с какого-то гопника, собственно «гопник» тоже без восторга наблюдал, как навигатор брезгливо натягивает их на два носка – чистый поверх уже надетого. Но иначе Алексей вконец заклевал бы Полину: и что ботинки угробила, и что прогуляться не удалось.
* * *
На корабль навигатор вернулся подобревший, с целым пакетом мелкой, но приятной ерунды вроде орешков, чипсов и пива. Нога об ногу содрал кроссовки, откупорил одну банку и развалился в кресле, прихлебывая и похрустывая фисташками.
– А ничего тут у вас, – благодушно заметил он, – жить можно!
Угостить остальных Алексей даже не подумал – не из жадности, а рассудив, что если хотели бы, то сами бы сходили и купили.
Остальные как раз хотели, но гордо глотали слюну. Дэна они мигом взяли бы на абордаж, с лету запустив руки в пакет, однако у белобрысого не стали даже спрашивать – унижаться. Хотел бы – предложил!
Алексей, не замечая осуждающего молчания, развернул кресло и переключил внимание на подставку с голограммой – столбом лазурной воды, в котором непрерывно сновала русалка с длинными, эффектно развевающимися зелеными волосами, ощупывая края изображения, как стенки стеклянной банки-ловушки. Вид у нее был такой обворожительно-несчастный, что хотелось разбить «стекло» с ноги и выпустить пленницу в настоящее море. Но не сразу, конечно!
– Мог бы и поаккуратнее, – проворчал Теодор, подбирая кроссовки, пока до них не добралась кошка или, хуже того, Полина.
– Ты же говорил, что они неубиваемые, – беспечно отмахнулся Алексей. Еще минутку полюбовался на противоречащие (размера эдак на три) гидродинамике формы русалки и осуждающе заметил: – Вообще-то на нашем корабле присутствуют инопланетные гости, а тут такое… позорище. Неужели нельзя установить что-нибудь поприличнее?
Русалка прильнула к «стеклу» – ладони впечатались в него, как настоящие, – и капризно надула губки:
– Странно, а прошлой ночью я тебе очень даже нравилась!
– Я… Я просто проверял настройки! – поспешно отперся покрасневший Алексей. – И, кстати, почему она встревает в разговоры экипажа? Надо отключить эту опцию.
17 
