20 
Прошло два месяца. И вдруг это пение… Как тогда, в тот день, когда Катя отправлялась на встречу с сестрой того парня… Что же случилось с ней хорошего на этот раз? Что ее так обрадовало?
Он перехватил ее в прихожей в тот момент, когда она уже обувала ботинки, причем спешила, движения ее были быстрыми, порывистыми. Она резко встала и, вытянувшись перед зеркалом, нахлобучила на голову красивый черный берет, надвинула почти на лоб. Из-под берета на Бантышева смотрели веселые зеленые глаза. Красные яркие губы блестели от помады. Катя была так хороша в эту минуту, и короткая черная курточка ей шла, и клетчатая плиссированная юбка до колен, и красный шарфик…
– У тебя все хорошо? Ты сегодня такая красивая…
– Я познакомилась с одним человеком… Нет, это не то, что ты думаешь… Он старше меня, и вообще – иностранец. Я покажу ему Москву, а он послушает мой английский… Знаешь, мы познакомились с ним случайно, в метро… Но он такой замечательный, так плохо говорит по-русски, но все-все понимает… У него дети такого же возраста, как и я. Так что это не то, повторяю, что ты подумал… Ну все, чао…
Она поцеловала Бантышева в щеку и убежала.
«Вот и хорошо», – подумал он, чувствуя, как его охватывает приятный будоражащий озноб. Он вернулся в комнату и вдруг – в который уже раз – осознал, что Исабель-то в квартире нет, что она покинула его, причем давно. Ее звонки не в счет. Исабель не было, зато где-то совсем рядом жила и дышала Лиля. Он взглянул на часы – пора? В предвкушении встречи он даже сделал несколько танцевальных па. Музыка звучала внутри него и заполняла его чувством, очень похожим на счастье. Он надел джемпер, взял из буфета бутылку вина, коробку с шоколадным печеньем и пошел к Лиле. Права была Исабель, вдруг подумал он, оказавшись на холодной лестничной клетке и услышав доносящиеся из-за соседней квартиры голоса ссорящихся супругов Докучаевых, мы купим не только эту «нехорошую» квартиру, но и Лилину, все объединим, сломаем перегородки… Сердце его радостно забилось, когда он нажал на кнопку звонка. Лиля открыла дверь тотчас же, словно стояла за дверью и ждала его. Из теплой квартиры хлынул аромат запеченного мяса и духов: Лиля, с розовым от смущения лицом, ждала, когда он переступит через порог, чтобы дать себя поцеловать.
– Знаешь, – сказал он на гребне удивительно устойчивого и ясного чувства, охватившего его при виде этой очаровательной молодой женщины, – ты никогда не думай, что я хожу к тебе из-за тоски по Ирине или по другой, унизительной для женщины, причине… Не думай так. И про то, что я ничего не знаю о вас с Желтухиным, тоже не думай… Вернее, я знаю, что он ходил к тебе и просил тебя выйти за него замуж… Но все это было в прошлом. Он, Борис, – одинокий человек, но он продолжает любить Ирину. А я полюбил тебя. Всем сердцем. И я хочу жить с тобой. Вот, собственно, и все. А Катя – она уже взрослая девочка, и она, я думаю, все поймет…
– Входи, Сережа, замерзнешь… – Лиля взяла его за руку и втянула в квартиру, закрыла за ним дверь. – Я не одна…
9. Дубровник. Октябрь 2005 г. Рита Пирс
– Я пригласила в гости одну русскую даму, – сказала Рита, обращаясь к Оливеру, бледному худощавому мужчине, дремлющему в плетеном кресле под большим полотняным зонтом. За пышной зеленью небольшого садика, за патио, на котором стоял накрытый столик, кресла и кадки с растениями, открывался чудесный вид на море. – Ее зовут Ольга Михайловна. Она уже была у нас летом… Такая приятная дама, вся в золоте…
– Да-да, я помню… Хорошо. Я рад, что ты здесь не скучаешь, что время от времени приглашаешь к нам русских. Ты же знаешь, как я отношусь к русским.
– Ты хорошо относишься прежде всего ко мне, не заблуждайся. – Рита ласково потрепала Оливера по щеке. – Знаешь, мне нравится здесь все больше и больше… Такая тишина, благодать…
– Тебе нравилось бы здесь еще больше, если бы ты не изводила себя домашней работой. Я предупреждал тебя, что дом – это не апартаменты, здесь много работы, причем не только в доме, но и в саду… Но я поражаюсь твоей работоспособности, и меня приводит в умиление это твое рвение навести во всем порядок… Вот только непонятно, зачем ты отпустила Хлою…
– Но дом и был в полном порядке, не запущенный, мне не трудно пылесосить, протирать пыль, готовить и мыть посуду. Это обычная женская работа.
– А кто чистил грядки с перцем? Скажи, зачем тебе было выращивать перцы? Я же привожу тебе все продукты, овощи, фрукты на машине… Еще ты сегодня мыла лестницу, чистила мраморный умывальник в саду… Почему ты не хочешь вернуть Хлою? Разве она плохо мыла полы или прибиралась? Она хорошая, чистоплотная женщина, которая прекрасно справлялась со своими обязанностями…
20 
