очень нудно 
36 
Лиля решительно сунула ключ в карман джинсов, надела фартук и принялась готовить обед. Когда она увлеченно разминала на столе хрустящую белую капусту, пересыпая ее сочной оранжевой тертой морковью и солью, в дверь позвонили. Лиля вдруг опомнилась, даже испугалась, представив себе стоящих на пороге незнакомых людей, друзей-приятелей Сергея. Может, не открывать? А вдруг это Исабель? Точно – не открывать! Исабель – как шторм, как ветер, сметающий все на своем пути, женщина-разрушитель, эгоизм и авантюризм у нее в крови, она опасна, ее следует сторониться… Но, с другой стороны, Бантышев обещал жениться именно на ней, на Лиле, а не на Исабель, а это означает, что Лиля выиграла, не прикладывая к этому никаких усилий: она просто полюбила Бантышева, искренне, бескорыстно, и приняла бы его даже без денег… Это у Исабель ничего нет, ни кола ни двора, ни профессии, а Лиля крепко стоит на своих не менее стройных ногах, чем у Исабель… И работа есть, и деньги отложены на черный день, и квартира хорошая, дай бог каждому…
С этой быстрой мыслью Лиля пронеслась по квартире, замерла перед дверью и, даже не спросив, кто там, распахнула ее, внутренне готовая к любому самому неожиданному и нежеланному гостю…
– Привет! – Желтухин топтался на пороге, разглядывая неожиданно возникшую перед ним Лилю. – Все нормально?
Он почему-то казался растерянным, удивленным, словно не знал, что Лиля теперь имеет полное право и находиться в этой квартире, и открывать дверь.
– Все нормально, – порозовела Лиля. – Входите.
– Сергей дома? – Он все еще словно не решался переступать порог, смотрел на Лилю широко раскрытыми глазами, в котором читался вопрос. О чем он хотел спросить?
– Дома только я. Готовлю обед. Да ты проходи, подождешь… Приехал же!
И он вошел, осторожно, как если бы ступал ногами на только что вымытый пол. Лиля помогла ему раздеться, приняла из его рук портфель, зонт.
– Так холодно на улице… Что, и Кати тоже нет?
– Нет. Она теперь поздно приходит, у нее новый мальчик, он провожает ее до самой квартиры, вот только познакомить нас с ним она никак не решается…
Ей самой понравилось это «нас с ним», она произнесла это, как настоящая жена, чуть ли не как мама Кати.
– Вот и славно… Но хотелось бы узнать, что за мальчик, где учится…
– Да ты проходи…
Все. Она сделала самое главное, перешагнула через барьер и приблизилась к Желтухину настолько, чтобы обращаться к нему на «ты». А почему бы и нет?
– Потом поговорим и про Катю, и про Сережу. Знаешь, я так благодарна тебе за все…
– За что, интересно? – насторожился Борис, семеня за Лилей на кухню.
– Да за все. Садись вот, я буду готовить, а ты сиди, поговорим… Видишь, капуста…
И она вернулась к прерванному занятию, зная, что Желтухин будет теперь неотрывно следить за каждым ее движением, любоваться ее гибким телом, слушать ее голос. Она чувствовала, что нравится ему, и ей доставляло удовольствие находиться с ним рядом. И это при том, что она любила Сережу и не променяла бы его ни на какого другого мужчину. Мгновение ослепительного счастья перебило дыхание, как хлыст перебивает горло, артерию. Сильное, мощное чувство вседозволенности и расслабленности. Чего ей теперь бояться? Пусть теперь другие боятся! Прилив сил заставил ее задрожать приятнейшей дрожью, сладостный озноб пробежал по коже поверх позвонков…
– Я выхожу замуж, Борис.
– Слышал, поздравляю. Что, и свадьба будет?
– Будет. Все как положено.
– Что с Катей? Она не против?
– Нормально. Ходит веселая, напевает что-то, учит английский, говорит, что собирается куда-то там… не поняла, не то на курсы, не то на стажировку… Но вообще-то ее в доме практически не бывает…
– Надо бы последить за ней…
Лиля с влажным сочным звуком продолжала мять капусту, после чего загребла белыми тонкими пальцами оранжеватое капустное кружево и отправила себе в рот, кивнула головой, улыбнулась, повернувшись всем корпусом к Желтухину:
– Кажется, довольно соли. – И вдруг: – Ты чего боишься?
Она приблизила к нему свое гладкое, разрумянившееся лицо, брови ее взлетели:
– Думаешь, я не знаю, что в гробу была не Ирина? Что ты – вампир, вместо нее похоронил другую, а Ирину отвез к себе домой, бесчувственную, и выпил из нее всю кровь? У тебя вон и губы все в крови…
– Что-о?! – Желтухин поднялся, и глаза его, как показалось Лиле, чуть не выкатились из орбит.
– Борис, в чем дело? Что ты так перепугался? Я же просто капусты предложила… Что с тобой? Ты побледнел?
36 
