136 
Крымов еще раз обошел квартиру. Заглянул всюду, отметив про себя, что Иноземцев жил соответственно своим амбициям и желаниям. Однако ничего интересного не нашел. Крымов запер дверь найденными в прихожей ключами и с тяжелым сердцем вернулся в машину.
Предстояло еще несколько подобных визитов.
Ивонтьева дома не оказалось. Крымов разговаривал с его женой, милой женщиной, красивой и холеной, как и ее муж.
– Да, мой муж в прошлом году действительно лечил одну пациентку, и ему приходилось ездить куда-то на дачу, кажется, в район Затона. Она… была беременна не от своего мужа и поэтому скрывала выкидыш.
– А вы не знаете, чем закончилось это лечение?
– В смысле? – порозовела Ивонтьева, глядя на Крымова непонимающим взглядом. – Вы хотите сказать, что у него с ней был роман? – Лицо ее побагровело.
Крымов понял, в чем заключалась трагедия этой семьи, и усмехнулся: ему бы их проблемы!
– Нет, не переживайте… Просто я хотел узнать, осталась ли она здорова?
– Разумеется. Мой муж – хороший доктор, вы можете справиться о нем у кого угодно в нашем городе. Просто он трудно сходится с людьми…
– Вы знали, что эта женщина расплатилась с ним золотой цепочкой?
– Конечно, знаю. Она мне просто шею жгла, и я решила продать ее через друзей, через Юриных друзей… А что случилось-то? Я понимаю, конечно, что лучше для всех было бы, если бы Юра работал в клинике, но уж такой он человек… А за женщину вы не волнуйтесь… Вы вот представились как частный детектив… Я не знаю, что или кого именно вы ищете, но знайте: мой муж – глубоко порядочный и очень щепетильный человек. Он вылечил эту женщину, я знаю.
Искал для нее лекарства, сам покупал вату, бинты и шприцы. Спустя две недели, как он стал лечить ее, он мне так прямо и сказал: все, Машенька, я отработал, слава Богу. И при этом лицо его было просветленным… А уж. я знаю, когда у Юры на душе неспокойно, как он себя ведет… Не знаю, может, я сказала что-то лишнее, но не думаю, что вы повернете мои слова против Юры…
Крымов подумал, что Ивонтьеву крупно повезло с женой. Он поблагодарил ее за беседу и ушел, так ничего ей и не объяснив.
Следующий визит был в гостиницу, к администратору. На вопрос, кто приходил к Шонину и с кем тот встречался, находясь в гостинице, Крымов получил вполне конкретный ответ. Шониным интересовался только молодой человек интеллигентной наружности, который приходил к нему несколько раз, и всякий раз они заказывали шампанское и закуску. Когда Крымов спросил о характере их отношений, администратор даже не знал, что ответить. Скорее всего дружеские, если не больше… И все – больше никаких встреч, никаких знакомств. Шонин практически все время находился в гостинице. Несколько раз звонил в Москву.
Уставший Крымов возвращался домой, но по инерции завернул в агентство.
Он бы многое отдал, чтобы там сейчас оказалась Щукина. Но было уже одиннадцать вечера – она наверняка спала в объятиях своего патологоанатома.
И все-таки какое-то внутреннее чувство подсказало Крымову: надо зайти в приемную – а вдруг Юля оставила сообщение на автоответчике?
Включив на террасе свет, он увидел почтовый ящик с белеющим листком бумаги в прорези. Судорожным движением Крымов открыл ящик и вынул оттуда листок, на котором была сделана надпись красными чернилами: «30 июля на старом ипподроме в 17.00».
Он ворвался в приемную и увидел мигающие зеленые огоньки на двух телефонах. Первое сообщение было от Сазонова: «Женя, Надя Щукина в первой городской больнице. Позвони мне в любое время. Это я, Петр Васильевич Сазонов».
Второе сообщение было уже от самой Нади: «Женя, за меня не переживай, я уже дома, вернее, у Чайкина. Нервы сдали… Твой друг, Родион…» Лимит магнитофонной ленты был исчерпан, сообщение длительностью в пять секунд – это предел!
Крымов позвонил Чайкину. Трубку взял Леша:
– А, это ты, Крымов? Даю-даю трубку…
И сонный голос Нади:
– Женя, это ты? Все нормально, не переживай за меня… Просто я поехала в Затон и вычислила мужчину, который убил свою жену, Сашу Норкину, и сжег ее на кресте… А все думали, что это останки Инны Шониной… Понимаешь, ведь ее окровавленные вещи нашли на берегу, поэтому вероятнее всего было предположить, что она утонула…
И Надя начала во всех подробностях рассказывать про встречу с Норкиным на почте и о Родионе, который выстрелил ему в ногу и тем самым спас Щукину от верной смерти.
– Ты не представляешь себе, это сумасшедший человек. Он помешался на ревности, и непонятно, как это никому в голову не пришло заподозрить его…
136 
