очень нудно 
70 
— Чего надобно? — недружелюбно спросил он.
— Пришли контракт подписать да князю Вестлавту послужить верой и правдой, — сказал Одинцов.
А Лех Шустрик добавил:
— Почем нынче вера и правда идет?
— Двадцать серебром простому воину. Два золотом десятнику, — уныло произнес вербовщик. — А откуда вы такие бодрые появились?
Одинцов переглянулся с Шустриком. Неудобных расспросов не миновать. Но к ним парни были готовы.
Ребята расселись на гостевой скамье. Как говорится, в ногах правды нет.
— Вольная дружина. Ездим из княжества в княжество. Ищем лучшей доли, — пространно ответил Серега.
Как ни странно, вербовщик этим удовлетворился. Он поднялся из-за стола, вытащил из-за спины грубо сколоченный костыль и, навалившись на него всем телом, выбрался из-за стола. Оказалось, что на одну ногу он короче.
— Сколько вас? — спросил он, обернувшись, Сергея.
— Двенадцать человек, включая меня, — ответил Одинцов.
Он не считал Шустрика, который не собирался с ними отправляться на службу, и Айру, втайне надеясь, что ее удастся оставить в городе.
— Командиром, как я понимаю, ты идешь? Как звать-то?
— Зови меня Волк, — ответил Сергей.
— Ишь ты. Волк он. Напридумывали себе прозвищ. Не армия, а зверинец какой-то. Одни сплошные медведи, волки да лисы. Срамота одна.
Вербовщик доковылял до высокого деревянного шкафа, раскрыл его и зарылся с головой. На несколько минут он был потерян для общества. Наконец он вынырнул с пухлой папкой, покрытой толстым слоем пыли. Закрыв шкаф, он вернулся к столу, плюхнул папку на стол, с трудом сел назад в кресло и достал несколько бланков.
— Заполните стандартный контракт. Один на всех. Командир, это твоя работа.
Одинцов подхватил бумагу со стола, взглянул на нее. Много букв и все непонятные. Интересно, как наемники этот контракт подписывают. Вероятно, махнут не глядя. А чего подписывают, не знают. Может, и кабальную. Серега протянул бумагу Шустрику. Кажется, он грамотный, сможет расценить, под чем подписываться приходится.
Вербовщик с подозрением посмотрел на Одинцова, но промолчал.
— Все чисто, — сказал Лех и вернул бумагу Сереге.
Одинцов наклонился над столом, взял перо и подписал бумагу.
— А теперь, ответьте на несколько вопросов, — неожиданно потребовал вербовщик, доставая новый бланк.
Что-то явно пошло не так. Мужик насторожился. Вероятно, раньше не встречал грамотных наемников, которые, перед тем как подписать бумагу, решили ее прочитать. Обычно он сталкивался с другим. Наемники подмахивали бумагу, не глядя, брали подъемные и отправлялись в соседний кабак к «мяснику», где и проматывали все деньги. После чего обратной дороги уже не было.
Вербовщик оказался въедливый. Он допрашивал Одинцова и товарищей около часа. Все услышанное методично записывал на бумагу. Вот тут и пригодилась легенда, разработанная Лехом Шустриком. Серега старательно придерживался ее, но иногда все-таки сбивался. И тут ему на помощь приходил Дорин, дополнявший его рассказ.
Они представились наемниками из баронства Трейси, что на севере-востоке от княжества Вестлавт. Служили в регулярной армии баронства, пока не надоело. Жалование скудное, да вся служба в основном по казармам и проходит. Войн на горизонте не предвидится. При таком раскладе много денег не заработаешь. Решили податься на вольные хлеба. Командир Волк прихватил свой десяток и отправился в поход на поиски более денежных предложений. Год отслужили в баронстве Клеман. Только служба не по душе пришлась. Вся задача — ловить по городам и весям адептов Ордена Храма, которые просачивались сквозь дырявые границы из баронства Трейси, где их религия глубоко укоренилась и имела более чем вековую историю.
Орден Храма поклонялся трем богам. Братьям Соррену и Чжаку и сестре их Сутси. Соррен — повелитель призраков, молодой человек с натянутой между рук паутиной, символом тленности всего живого. Чжак — повелитель живых, мужчина в летах с бородой, одетый в зеленый егерский костюм с плащом до пят, поросшим травой и цветами. Их сестра Сутси — красивая молодая девушка с длинными волосами, удерживаемыми золотым обручем, в центре которого красовался открытый третий глаз. Сутси называли Миротворицей, она отвечала за связь между миром живых и мертвых.
Религия Семьи в сущности была очень миролюбивой и имела древнюю историю. Она существовала на этих землях задолго до образования баронств. Только Орден Храма, созданный фанатиком и философом Джоном Фельтоном, исказил основные постулаты религии. Теперь религия Семьи стала религией смерти, и эту веру ее приверженцы пытались насадить в соседних баронствах.
70 
