44 
Лука отвернулся. Джуд показалось, что он сейчас будет отрицать это, и уже приготовилась услышать горькую правду. Потом он повернулся к ней.
— Как я могу не ревновать? — Лука положил руки ей на плечи и притянул ее к себе. Его пальцы больно сдавили ей предплечья. — Итальянцы не делятся своими женщинами с другими мужчинами, а я итальянец, — заключил он и гордо вскинул голову.
В нем заговорил голос древнего рода, подумала она. Лука стоял перед ней во всей своей невероятной красоте. Она не могла не залюбоваться им. Ее охватило такое сильное сексуальное возбуждение, что даже колени задрожали и сладкая волна прошла по всему телу.
— А какова теперь моя роль? — неуверенно спросила она.
— Ты — моя женщина, моя жена.
От возбуждения по ее шелковистой коже побежали мурашки, а нежные груди налились тяжестью.
Она реагировала на него совершенно непостижимым образом.
— Мы еще не женаты.
— Не серди меня, сага!
Их глаза встретились, и огненная искра вспыхнула между ними, объединяя их единым всплеском чувств. Это потрясло их обоих.
— Почему ты всегда так резок? — Из-под ее век, задержавшись на мгновение в густых ресницах, мелкими горошинами покатились по щекам долго сдерживаемые слезы.
— Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, — хрипло прошептал Лука.
Джуд закрыла глаза, и в этот миг его темноволосая голова склонилась к ней. Он слизнул языком ее соленую слезу. Она прерывисто вздохнула.
— Мне нравится твой вкус, — тихо проговорил Лука и, заключив лицо Джуд в ладони, прислонился лбом к ее лбу. — Почему ты плачешь?
— Я уже не плачу, — ответила она, потершись щекой о его ладонь.
— Но ты плакала.
Джуд не знала, как объяснить свои слезы, и сказала первое, что пришло ей в голову:
— Тебе не нравятся мои волосы.
Она скорее почувствовала, чем услышала, его смех в ответ на ее жалобу.
— Дело совсем не в том, что мне не нравятся твои волосы. — Лука приподнял шелковистую прядку и пропустил ее сквозь пальцы. — Мне просто больше нравятся твои естественные локоны, я люблю зарываться в них лицом. — Он склонил голову Джуд себе на плечо, а она обняла Луку за талию, радуясь близости с его сильным мускулистым телом.
— Невероятно, что они тебе нравятся, так же как и то, что ты…
Она едва удержалась, чтобы не добавить: «испытываешь ко мне желание». В ее понимании «испытывать желание» было почти равносильно слову «любить». Она ни в коем случае не хотела вынуждать Луку говорить ей то, чего он не испытывал к ней.
— Рик хотел постричь меня. Он сказал, что тогда мое лицо не будет выглядеть таким круглым и это позволит четче обозначить форму скул.
— Не смей никогда стричь свои волосы! Никогда! прорычал Лука и тут же спохватился:
— Кто такой этот Рик?
Она оторвала голову от его плеча и посмотрела ему в лицо.
— Рик состоит в команде, которую наняла моя мать, чтобы подготовить для тебя достойную невесту:
На его лице изобразилось глубочайшее изумление.
— Ты шутишь!
— Это ее свадебный подарок. Безумие, я и сама знаю, — признала она, слегка покраснев под его недоверчивым взглядом. — Но вспомни, она ведь не знает, почему ты женишься на мне. — Джуд была очень довольна своим объяснением и тем, что ей удалось скрыть обиду. — Но ты не волнуйся, я ничего ей не скажу. — Джуд торжественно лизнула палец и нарисовала на верхней части груди крест. — Клянусь.
Лука медленно покачал головой, потом заговорил, причем его акцент стал очень заметным:
— Прелесть моя, сердце находится не здесь. — При этом он положил ладонь на ее левую грудь. — Вот где оно.
И все-таки он ошибся. Сердце Джуд давно уже выскакивало из груди и билось прямо в горле. От этого дыхание ее было тяжелым и прерывистым.
— Посмотри, как меня одели.
Пересилив себя, она отступила от него на пару шагов и покружилась.
Несколько секунд Лука молча разглядывал ее.
— Твоя мать идиотка. И Рик тоже набитый дурак.
У тебя прекрасный овал лица, а скулы не требуют никакой корректировки.
Ответом Луке был веселый смех Джуд. Потом на ее лице вдруг появилась озабоченность.
— Ты не слишком обидел Марко? Не наговорил ему лишнего? Я и без того боюсь встречи с твоей семьей.
Мне бы не хотелось потерять единственного друга.
Он отмел ее сомнения нетерпеливым пожатием плеч.
— Тебя не должны беспокоить мысли о моей семье. Они будут обращаться с тобой, как подобает обращаться с моей женой.
44 
