131 
Интересно только, а белье уже купили? И положили на место? Потрусила в конец этажа. Ага, душ в порядке, зеркала над умывальниками висят, свежие простыни с пододеяльниками лежат в большом шкафу, где всегда. Взяла сразу на двоих — пусть Бри вернется ко всему готовому. Застелила кровати, расчесала влажные волосы, зевнула. И в чем мне спать? Ночная рубашка сгорела, а больше ничего подходящего у меня и нет. Ну ладно, я одна, дверь закрыта — посплю сегодня на свежем нагишом. А завтра попрошу леди Изолт дойти со мной до рынка.
Положила расчёску на тумбочку. Не понравилось — нарушает общую картину почти идеального порядка. Задумалась, хмыкнула, как Ас, и потянула выдвижной ящик — спрячу туда. Открыла и застыла, не веря глазам, — на светлом деревянном дне лежал мой амулет на кожаном шнурке.
Наверное, я вытаращила глаза. И минуту только открывала и закрывала рот. Мыслей не было. А потом пришла обида — зачем? Зачем надо мной так издеваться? Ему что, забавно? Интересно, да? Ведь вчера я чувствовала себя как зверь, который грызет свою лапу, пытаясь вырваться из капкана. Я еле заставила себя разжать кулак, чтобы выкинуть, отпустить, оборвать эту связь… и вот амулет снова тут. Что, открыть окно и зашвырнуть кулон в сугроб? Или положить на стол и трахнуть чем-нибудь потяжелее, чтобы вдребезги?
Нет. Это не выход. Тин права. Надо просто убрать его куда-нибудь с глаз подальше. И не трогать. Хотя хочется… очень хочется… хоть пальцем…
Значит, если не могу с собой справиться, хранить его нельзя. Завтра взлечу над морем и заброшу в воду. Оттуда мне его не достать.
Хорошо хоть Аскани спит и не чувствует моего смятения.
Но почему, почему я так обиделась? Отчего мне так больно? Ведь я пережила, когда целая деревня смотрела на меня как на отбросы. Перетерпела последнюю встречу с Зимкой и Елькой. Перенесла пренебрежение лорда Бараки и его приближенных в замке Сайгирн. Но предательство Шона нанесло глубокую рану. Именно предательство. Потому что сначала он сам подошёл ко мне, улыбнулся своей безумно обаятельной улыбкой… и я поверила в его доброту, в то, что он — другой, хороший и видит во мне человека. А оказалось, за его дружелюбием пряталось такое же отвращение, как и у тех, прежних. Что же, это — урок. Люди лгут. И люди непостоянны. Может быть, однажды и Аскани разглядит меня как следует и повернется спиной. Почему-то вспомнилось, как в тот день, когда я узнала, кто мои родители, первой реакцией Аса стало отшатнуться прочь. Неважно, по какой причине. Но вышло, что все его слова о том, что «я отдаю себя тебе, добровольно и навсегда», — это неправда. Поменялись обстоятельства, и он как дал — так и назад взял. Выходит, верить я могу одной лишь Тин. Только она меня никогда не оставит, не бросит, не предаст.
Захлопнула ящик, погасила свет и, подтянув колени к груди, натянула одеяло на уши. Приятно — свежее белье лавандой пахнет. А что холодно — ерунда. Сейчас согреюсь.
Сон не шёл. Жалко, нет Бри. Поболтали бы…
— Поговорить надо. Почему ты выбросила амулет?
Дёрнувшись, открыла глаза. В изножье моей постели притулилась чёрная фигура, похожая на большого нахохленного ворона.
Краш фэк! А по ночам герцоги наносят друг другу визиты, чтобы надавать по лбу…
Вот о чём, спрашивается, нам ещё говорить? Если открою рот, просто попробую хоть что-то объяснить — разревусь. Но такого я себе не позволю. Не хочу снова унижаться. А он? Я думала, он добрый. А ему нравится мучить. Не хочу больше ни видеть его, ни слышать. Я его не звала. Но выгнать не могу, сил не хватит. Значит… значит, надо уйти самой. Потому что быть с ним рядом — невыносимо.
Зажмурилась… и нырнула на свою ледяную поляну. И представила, как вокруг, закрывая лес, луну, небо, отгораживая меня от всего мира, вырастает, потрескивая, ледяной купол — чтоб никто не прошёл, не пробил, не проломил.
А меня — меня нет. Я сама всего лишь снег. Ледышка. Сосулька. Бесчувственная и холодная.
Не выходит… всё равно больно. По щекам катятся слезы и превращаются в льдинки. Вот! Хочу стать льдом! Совсем! Навсегда! Бросилась грудью в снег, обняла, запустив в сугроб руки по плечи, чувствуя, как цепенеет тело… Волну жалко… но Ас о ней позаботится. А у Тин теперь есть Росс. Я — лёд… Темно, холодно… Ухожу…
Очнулась от голоса рядом. Расстроенное:
— Ну и что я, дурак, наделал? — и укоризненное: — А ты, ты чем думала? Еле вытащил… Очень умн о . Назло бабушке уши отморожу. И как тебя греть, если трогать нельзя?
131 
