Глава 13

Промелькнула ещё неделя, начался сентябрь. В проснувшейся школе бурлила жизнь — каждый день в ворота въезжали повозки с припасами, провиантом, вернувшимися студентами. Чердак над конюшней набили свежим сеном, и Аскани тут же устроил там лежбище на попоне — для медитаций, как он объяснил, — и затащил туда меня. Возвратились все педагоги — судя по загару нашего куратора, тот провел лето, занимаясь на крайнем юге выездкой верблюдов, если их, конечно, выезжают. Напрасно я надеялась, что Сианург и Бредли, выясняя, кто из них круче, подерутся — физкультурник, узнав, что у него появился помощник, обрадовался и, потирая руки, громко возвестил в трапезной, что вот теперь-то никто не сможет на кроссах бить баклуши или отлынивать от оздоровительных заплывов по заливу! У половины слышавших это студентов почему-то пропал аппетит. Я их понимала…

Тин, припахав двух неосмотрительно приехавших раньше прочих адептов-старшеклассников, вскопала огород — три ряда длинных грядок по семь штук в каждом. Интересно, в её старом огороде тоже была двадцать одна грядка. Это что-то магическое или просто привычная планировка, когда четко знаешь, где что растет? Дорожки между посадками замостили плоскими кусками песчаника — чтобы было чисто, не скользко, и лишние сорняки не пробивались. Периметр аккуратно огородили жердями, намертво прибитыми к вкопанным в землю столбам — от вредных коз и резвящихся студентов. Рядом поставили две большие бочки — чтобы далеко за водой не ходить, и скамейку — чтобы было где передохнуть и вещи сложить.

Белочка и Снежинка на пару заняли денник в конюшне напротив гнедой белоносой Бригитты. Ухаживать за ними — выпасать и доить — взялась повариха Алика. Молоко, соответственно, уходило на кухню. Тин не возражала — её вполне устроило получать сей полезный продукт не из козы, а из стакана или тарелки с кашей.

Аскани всё же попросил меня показать ему, как доить козу — мол, бедному недодракону-недогерцогу всякое в жизни пригодится. Я взяла чистое ведро, цыкнула на Белочку и продемонстрировала, что и как нужно делать. Ас попробовал повторить. Сначала он, насмешив меня, обозвал вымя «совершенно неприличной частью тела». Потом пожаловался, что оно какой-то неправильно-неудобной формы. Почему не вывели породу коз, у которых вымя на спине растет? Наконец, согнувшись в три погибели, приноровился, потянул… и тут же схлопотал рогами под зад от переживавшей за подружку Снежинки. Получив импульс, Ас сам боднул подопытную козу и опрокинул ведро. На том урок и закончился. Я хохотала в голос, а Аскани, потирая зад, недовольно бурчал, что у коз отсутствует должный пиетет к герцогам и магам.

Волна по-прежнему дичилась, но разница с тем, что было в начале, чувствовалась. Теперь Оля ждала моего прихода и, заслышав шаги, нетерпеливо ржала. И лишь схрупав морковку и подставив бока щетке, начинала вредничать, пытаясь наступить на ногу копытом или укусить — причем мне казалось, что игры в этом уже больше, чем злости. Её плечо потихоньку восстанавливалось. Ас считал, что ещё месяц-полтора, и оно придет в порядок.

Начали возвращаться студенты — приехали рыжая Лисса и загоревшая, как головешка, похудевшая Рин с блестящими глазами. Були зачем-то побрился наголо. С его круглой как шар головой смотрелось это странно. Корин, и раньше уступавший в классе по красоте только Асу, раздался в плечах и превратился в то, что в деревне называют «сухота девичья». А Винади я не узнала — за лето малыш умудрился вымахать на ладонь вверх и стал говорить басом. Вернулась серьезная Агата, и лорд Росс тут же, вполне ожидаемо и заслуженно, назначил её старостой нашего этажа.

А ещё по территории школы неприкаянно бродили, суя нос во все дыры, полторы дюжины принятых в этом году новичков. Мы с Асом переглянулись, вздохнули и нарисовали и повесили на денники Прибоя и Волны два одинаковых плаката с черепом и костями и надписью «не подходи, убьет!».

Лорд Йарби, как обещал, раздобыл для нас программы вступительных экзаменов Красной и Белой башен. Первым экзаменом стояло «явить три заклинания соответствующего вида магии, причем показать, что резерв достаточен для обучения». Росс полагал, что мы и сейчас справимся с этой задачей. Но вот сочинение — точнее, тот ужас, который звался сочинением, поверг меня в тихую беспросветную панику. Абитуриенты должны были написать по странице или две на каждую из шести предложенных тем, варьировавшихся в широких пределах, — вопросы могли касаться географии и истории, юриспруденции и горнопроходческого дела, военного искусства и литературы. Причем отвечать следовало на разных языках, на каждый вопрос — на своем. По выбору абитуриента. Приемлемым считался внятный рассказ как минимум на три темы на трех языках — имперском, драконьем и эльфийском. Знание гномьего, орочьего и викинговского было желательным.

  68