очень нудно 
33 
— В свое время, когда турка к Царьграду подкрадывалась, из него все византийские сокровища в Тавриду вывезли и в разных местах попрятали. В Крыму, на Басмане, на Бойке. И чего там только не было!.. И колыбель, где Христос родился, и пеленки — ну, в чем он там бого-младенец лежал, писался… и саваны какие-то… и стакан, из которого он в последнюю вечерю пил…
— Он не из стакана, он из кружки пил, — поправил Павел Иванович.
— Да? А ты почем знаешь — там сидел, что ли?
— Я видел на картинах. Тогда стаканов не было.
— Плушка, — помирил я их, вспомнив, что Бабаня называла как-то так подобную посуду, на что божий одуванчик искоса взглянул на меня и пригладил возмущенно шевелящийся на голове пух.
— Ну вот, когда фрицы вошли в Крым, то сразу спецотряд этих анербов послали по пещерам клады искать. Но хрен бы им в глотку!.. Все, кто в отряде был, перемёрли, как мухи: кто со скал сверзился, кто задохся, кто в пещерах исчез, кто заболел. Проклятие, значит, над теми местами было. Только одну палку с бронзовой балдой нашли — говорили, Иоанна какого-то жезл… Ну, свояк Осип этот жезл спёр и сбежал к свиньям собачьим… Хотел в музей сдать, да соседка упросила ей за штоф горилки отдать — больно красивая была палка, удобно бельё в чане мешать… А начальником в отряде был такой малахольный профессор, то ли Каускофер, то ли Хоферхаус…
Поразительно!.. Как прав был Хорстович — русские знают о Германии всё!.. Казалось, этим двум ветеранам известны главные тайны вермахта!.. Да, профессор Хаусхофер, мюнхенский мистик-профессор (в чьих ассистентах ходил Рудольф Гесс), не уставал повторять, что самой большой катастрофой во всей истории германцев было расовое смешение с примитивными существами из Гондваны, главные из коих — евреи, и необходимо срочно очистить расу: если не мы, то кто?.. — хотя кое-кто осторожный из окружения фюрера и возражал, что евреи отнюдь не звероподобны, а скорее скользки, как рыбы, а уж говорить, что они бессловесны, совсем неправильно: а Библию кто написал?.. А Иисус Христос кто был, в конце концов?..
— Откуда вам это известно? — искренне удивился я, а на сердце у меня было очень тепло и тянуло выпить пива, водки или чего-нибудь еще.
— А я в Военной академии преподавал, физподготовку… читать люблю… да и свояк Осип много чего рассказывал… Его потом за этот жезл на три года упекли, чтоб госимущество не тырил, хоть соседка жезл и сдала… кто ж знал, что она с майором НКВД спит, он и увидел, вызнал, — сказал божий одуванчик, а Павел Иванович указал на него глазами:
— Он — полковник в отставке! С ним не шути!
Полковник!.. У нас полковники на пенсии живут как короли. А тут на пиво с трудом мелочь собирается…
Я заикнулся было о льготах для ветеранов, но в ответ послышалось столько ненормативной лексики, что я растерялся. Энергетика ругани оживила, зажгла старичков, они стали как-то моложе и крепче. Морщины разглажены матерщиной, пух на голове божьего одуванчика угрожающе завивается:
— Во, видал, как немцы своих ветеранов уважают — слепой, безрукий, безногий, а по курортам ездит и в ус не дует. А наш курорт — это конура, аптека и ларёк, в магазине на цены только облизываться можем… Дождались, пока все ветераны перемёрли, сейчас им квартиры дают — очень они им нужны! На том свете свои ЖЭКи имеются, я их в бога душу мать!..
А Павел Иванович, отругавшись (и между делом сообщив, что вот ты на него так не смотри, он-то полковник, а во время войны разведчиком семь десятков фрицев лично зарезал), стал звать мальчишку, застрявшего с банками возле друзей, где пиво могло быть нагло выпито…
При упоминании о семидесяти зарезанных немцах меня пробрала дрожь, невольно посмотрелось на его руку — жилистую, корневую, коренную, с грубыми наколками… Не рука, а рубонь… лапонь… рукладь…
Мальчишка с пивом не хотел подходить, дразнил старичков, показывал им кукиш:
— Фигушки вам, а не пиво! — (А я с ликованием отметил, как хорошо работает эта новая для меня идиома, и некстати вспомнил нашу любимую притчу об умном вокзальном мальчике, которому некий человек из вагона дал денег и попросил купить два пирожка; мальчик принес один, а про второй сказал, что он съел его. «Как съел?» — удивился человек. «А вот так!» — ответил мальчик и сожрал-слопал второй пирожок. Тут поезд и отъехал.)
Началась перепалка. Павел Иванович горячился:
— Быстро, я сказал, принёс сюда пиво! Перестреляю всех!
33 
