Последние отзывы

  73  

Он втиснулся в будку, я вышел, а его подружка, пахнущая чем-то свежим, стала участливо меня о чём-то расспрашивать, но мне было не до неё… Может, правда со счётом проблема?.. Могли же они вчера в милиции снять все деньги, пока я в камере сидел? Могли, конечно… Наверное, это. А что еще?.. Счёт ушёл в минус — и всё.

Парень, укрывшись спиной и пощелкав, спрятал что-то в бумажник, вышел:

— Ничего, дает нормально. Вам надо в банк обратиться. Вы в каком банке?

— «Deutsche Bank», я… куда…

— Вот туда. Где-нибудь в центре…

Они ушли, а я не мог двинуться. Еще раз обтрогал весь автомат — нет, ничего, с дисплея улыбаются дурацкие жёлтые долговязые проценты в соломенных пляжных шляпах… Да, вот так на практике учатся глаголы: одно дело — «брать», а совсем другое — «взять»… Но что делать?..

Надо карту закрыть! Немедленно! А номера горячей линии я не знаю… Э, говорил же Хорстович, что, помимо копии всех документов, включая билеты, надо иметь номера телефонов, по которым можнозакрытькарточки!.. Фредя полный идиот!..

Надо звонить папе. Но мой телефон у полковника в коробушке! О, горе!.. Может быть, у Самуиловича есть телефон?.. Телефонная книга?.. Auskunft^[22]…

Я в возбуждении начал смотреть на номера домов… Вот 46… Магазин… Вот жилые дома… уже хорошо пожившие… пожилые… штукатурка отвалилась от стен… Вон, кажется, ларёк… «ПРЕССА»… А в ларьке — беретная серая голова…

— Добрый день, Матвей Самуилович!

— День добрый! — Он сразу узнал меня. — Выпустили из избы?

— Да… А вас? Вы?

Старик развел руками с недвижными клешнями (как у того чёрного рака, что в баню ходит):

— Отдал штуку, будь они неладны…

— И у меня тоже злонесчастие — карточку автомат взял… не отдавал… Опаньки — и всё!.. При заборе! Беспередел! Мне надо позвонить скорей… запереть… У вас телефон?

Самуилович покопался в карманах клетчатого пиджака, протянул ключи:

— Видите подъезд? Поднимайтесь на третий этаж, налево, табличка «Беренберг», это моя квартира, там телефон, звоните куда хотите, я минут через пятнадцать ларёк прикрою и приду. Код Германии знаете? 0049…

Я молча взял ключи и пошел, удивляясь — он же меня совсем не знает, кто я ему, чужой, а ключи дает… Какой наш немец сделал бы так?.. Вот она, загадочная душа… нараспашку… нет, нараспашонку…

Квартира была убогая, со старой мебелью, захламистая. Старомодная кровать, ночной столик с книгами, потёртые коврики с оленями. Пара салфеточек, слонишки, мелкие вещишки, фото в облезлых рамах, фарфоровая балеринка без правой кисти за мутным стеклом… Но книг много! До потолка. И старые, тёмные, и светлые, новые.

Диван, вздохнув, просел подо мной до дна. Телефон тоже старинный, массивный, шнуры сидят кое-как… Я начал набирать. И, на счастье, дозвонился — трубку взял отец.

— Vater, ich bin’s, Manfred…

— Wie geht’s dir, mein Sohn?

— Gut. Aber… der Geldautomat hat meine Karte geschluckt.

— Oh, das ist schlimm!

— Ruf, bitte, die Sperrhotline an, die sollen die Karte sperren…

— Gut, sag mir mal deinen Pin-Code. Welche Bank? Gut, mache ich. Mama lässt grüssen. Brauchst du Geld?

— Na ja…

— Ich kann dir das Geld per Western Union Bank schicken, kommt sofort.

— Danke. Aber zuerst sperre die Karte. Ich melde mich.^[23]

Когда пришел Самуилович, я уже сидел спокойно. Настроение поднималось, нагревалось. В конце концов, люди всё теряют. Там денег было — кот в плаще не валялся… Вот, папа в поезде забыл ноутбук со всеми разработками… чуть с работы не того… тю-тю, воркутю… И что, собственно, случилось такого?.. Карточку закроют, а папа деньги пришлёт… И всё! А хорошо «У мамы» жить!.. И в банке «У папы» деньги получать!.. И правильно меня Бабаня всегда стыдила, что я — «паник-махер»: «Вы, немцы, все паникёры, всё хотите заранее по полочкам разложить, а так не бывает. Всё само собой по местам уляжется».

— Ну как вы? — спросил старик из коридора. — Не испугались моего кавардака?

— Нет. А что это?

— Ну, когда неубрано… Удалось позвонить?.. Ну молодец!

— Да. Удалой молодец… На овец и сам самец… Книг много тут!

— Собираю, читаю… Вон и пластинок много, жена собирала… Знаете, кроме этого угла с лампой, чаем и книгой, ничего ведь не осталось! А хотелось бы пожить… Поразительно, как быстро наше сегодня превращается во вчера! И как человек привыкает к своему одиночеству! Как собака к подстилке!

Я деликатно промолчал.

На окнах — цветы в горшочках, пестрые цветульки в горшульках. Потолок в водяных оводьях… нет, поводьях… или разводьях?..

  73