11 
Это было то самое ужасное слово, от которого все цепенело у Кейдре внутри. Слишком часто оно проскальзывало в зловещем шепоте, шелестевшем у нее за спиной. Охваченная смятением и страхом, она всякий раз зажимала уши и старалась спастись бегством.
— Нет, не ведьма!
— А мамочка говорит, что ведьма, и все тебя так зовут! — выкрикнула Алис, с ненавистью глядя на сводную сестру.
— Моя мама тоже так говорит! — подтвердила белокурая Джоселин.
— Уходи сейчас же! — решительно заявила Алис, вскочив на ноги. — Тебе нельзя с нами играть!
Кейдре почувствовала, что краснеет, и растерянно оглянулась на остальных.
— А по-моему, можно! — рассудительно возразил Редрик. — Давайте начнем сначала!
Но дети уже были напуганы и в нерешительности стояли поодаль.
— Не буду я играть с ведьмой! — кричала Алис. Кейдре остолбенела. Неужели сестра действительно считает ее ведьмой?
— Ведьма! Ведьма!
— Нет! — вырвалось у Кейдре. Она дрожала от обиды и страха.
— Ведьма! Это все знают! Ты ведьма! — Алис злорадно осклабилась.
В глазах у Кейдре стояли слезы. Алис нарочно старалась ее раздразнить! Все это неправда! Она сдерживалась из последних сил. Младшие дети глазели на них с обычным любопытством, но и Редрик, и Бет явно чувствовали себя неловко.
Наконец Редрик прервал затянувшееся молчание.
— Ты врешь! — решительно произнес он.
— А я вот тоже это слышала! — возразила Бет. — Может, ей действительно нельзя с нами играть?
— Я не ведьма! — растерянно бубнила Кейдре, уставившись себе под ноги.
Наконец она подняла взгляд, смахнула рукавом слезы… И тогда это случилось.
— Вот! — заверещала Алис. — Вот! Вот! Видали? Я же говорила, она ведьма!
Кейдре в ужасе огляделась. Почему дети смотрят на нее так испуганно?
— Ухты! — удивилась Бет. — Дьявольский глаз! Никогда такого не видела!
Они все смотрели на нее, смотрели, смотрели…
Кейдре очнулась.
Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, а лицо нестерпимо горело. Оно было мокрым от слез — горьких не пролитых слез, порожденных первой встречей детской души с жестокой реальностью. Ведь это не просто кошмар, а случилось тогда наяву… После дети больше не принимали ее в свои игры, а Алис никогда не упускала случая лишний раз обозвать сестру ведьмой.
Кейдре уселась на постели. В такие минуты ей ужасно не хватало отца, чтобы прибежать к нему, как в детстве, прижаться к широкой груди и спросить:
— Папа, я ведь не ведьма? Не ведьма?
Тогда он ответил не сразу, и Кейдре в ужасе приникла к нему. Неужели Алис права?
— Конечно, нет, милая, — наконец проговорил он, осторожно приподнимая зареванную мордашку. — Ты хорошая девочка, и пусть только кто-нибудь попробует сказать о тебе что-то дурное!
Однако детское ухо слишком чутко улавливает малейшие интонации. От Кейдре не укрылась его неуверенность, и в душе ее снова зашевелились смятение и страх. Ей некуда было деваться от гнусного шепота и перемигиваний за спиной. Она больше не сомневалась: все в замке считают ее ведьмой!
Стараясь обрести опору, Кейдре отдалилась от своих сверстников, следом за Алис с детской жестокостью повторявших обидные слова, и предпочитала проводить время с бабушкой, учась у нее целительскому искусству, или гуляла по лесу вдвоем с Тором, огромным волкодавом, принадлежавшим Эдвину.
Время лечит любые раны, и со временем Кейдре смирилась со своей долей. Дразнившие ее когда-то сверстники подросли, обзавелись семьями, и прежняя ненависть постепенно ослабла. Благодаря целительским способностям Кейдре к ней стали относиться с уважением и с охотой принимали у себя в домах, пока отец не решил, что пришло время подыскать ей жениха.
Неудачное сватовство привело к новому столкновению с жестокой реальностью, окончательно разбившему девичьи мечты о счастье, но Кейдре стойко пережила и этот удар, как надеялась пережить то, что случилось с ней сейчас.
Она встала и откинула полог шатра, впуская внутрь первые утренние лучи, потом быстро умылась водой, оставленной ей с вечера в кувшине, и вышла наружу.
Часовой возле входа в шатер испуганно покосился в ее сторону, но она постаралась не обращать на него внимания. Норманны споро сворачивали свой лагерь, и в этой суете ее взгляд моментально выделил Рольфа, который беседовал о чем-то с Гаем.
В ее душе мгновенно ожили воспоминания об их вчерашних стычках, а вместе с ними ярость и обида. Он скрутил ее, словно беспомощную крольчиху! Пусть только попробует снова к ней сунуться — на этот раз она не растеряется и мигом выцарапает его наглые глаза. Кейдре передернуло от отвращения. Больше он не удивит ее своей наглостью и равнодушным отношением к «дьявольскому оку»!
11 
