очень нудно 
56 
— Смотри мне в глаза и постарайся дослушать до конца. Ты же умная и понимаешь, что неприятное честное мнение полезнее, чем бессмысленный сахарный сироп.
Ясно, сейчас скажет гадость. Что раз я некрасива, так надо хотя бы носить приличные платья, чтобы окружающие носы не морщили. Ладно, потерплю.
— Сита, ты умная, но иногда ты — совершенная дура! — заявил Рейн совершенно не то, что я ждала. Я вытаращила на него глаза. — Да-да, могу повторить. Надо? Вот объясни мне, как такая умная женщина могла поверить словам морального урода, который специально, нарочно хотел лишить её уверенности в себе? Я о твоём бывшем Андреасе.
Чего? Не поняла. Это в чём я поверила экс-гаду?
— Смотри сама. Он внушал тебе, что ты не справишься с делами без него, и вообще не сможешь без него прожить. Было?
Кивнула. Да, такое было. И если б не боль от предательства, заглушающая всё, даже голос разума, может, я и не решилась бы уйти из дома в тот день, пять месяцев назад.
— Но тут мнение твоего учителя и выработанная годами уверенность отличницы, всегда справлявшейся с любым заданием, пересилили. В профессиональном смысле ты в себя веришь, и абсолютно правильно делаешь. Поверь, я видел немало магов, в том числе и в столице. Большинство ты можешь заткнуть за пояс уже сейчас. А ведь ты ещё не вошла в полную силу.
И к чему это он?
— Но скажи мне, Сита, если ты знала, что ньер Тинтари пытается привязать тебя к себе любым способом, и поняла, что он способен бессовестно врать ради своих целей, почему ты поверила ему в другом? — Холт уставился на меня в упор с расстояния в ладонь. — Почему ты поверила ему, что как женщина ты некрасива? Мне больно видеть, как ты стесняешься себя самой, тогда как должна гордиться. И я тоже хочу гордиться своей прекрасной женой. Той, у которой ясный взгляд и от лица идёт свет, той, у которой водопад мягких каштановых волос и стройная шея, той, талию которой я могу обхватить ладонями, а грудь наводит на мысли о райских яблоках… Сита? Сита?! Ты что, почему ты плачешь?
Зачем он? Зачем он так со мной?
— Ты думаешь, я говорю неправду? Ну что с тобой делать? Ткнуть носом в зеркало? Ну, пошли… — дёрнул меня за руку и потащил. Через дверь между комнатами я пролетела следом за ним, не касаясь ногами пола. Ещё один рывок, и мы оказались напротив комода с большим трюмо. Он за моей спиной. Моя макушка чуть выше его плеча. Его руки обвили меня — одна легла на грудь, вторая надавила на живот ниже пупка, заставляя прижаться к Холту задом. Мы оба тяжело дышали.
— Смотри! — приказал Рейн. — Смотри на себя так, как если бы никогда до сих пор не видела. Встретила эту девушку на улице в первый раз в жизни. Что видишь?
Повинуясь стали в его голосе, пристально уставилась в чуть дымчатое стекло, откуда меня требовательно разглядывала симпатичная незнакомка в платье не по фигуре — в талии висит, в груди жмет. Да. Не писаная красавица — нет у меня ни лица сердечком, ни аристократической бледности, ни коралловых губок, ни глаз голубых, как море… мои глаза серые, а рот великоват… но я похожа на маму! Очень похожа! Вспомнила, какой красавицей та казалась мне в детстве. Восхитительной, невероятной, лучше всех! Лучше любой нарисованной ньеры из модного журнала или тех, кого мы встречали во время прогулок по улице. И я до сих пор вспоминала о ней как о красавице. Так почему же я, так похожая на неё, стала считать некрасивой себя? Когда это произошло? Когда сидела месяц за месяцем, уткнув нос в книги, чтобы пересилить боль от одиночества? Или сыграли роль слова Андреаса, который каждый день, хоть по разу, но не забывал напомнить, что «ну да, внешностью ты не вышла, но хоть готовишь прилично».
— Видишь то, что вижу я? — улыбнулся над плечом муж.
Подняла на него взгляд. Лицо Рейна было необычным, каким-то напряжённым. А серые глаза казались сейчас чёрными.
— Я… я — красивая, — уверенности в моём голосе не звучало.
— Очень, — выдохнул в ухо муж. Его пальцы ловко расстегивали пуговицы на платье, а потом верхняя ладонь скользнула в вырез. Нижняя начала описывать круги на животе. — Веришь?
— Что ты делаешь?
— Реализация супружеских прав путём применения к жене интимных ласк преступлением не является, — шепотом сообщил Рейн, рот которого оказался где-то рядом с моим ухом. Чёрные волосы упали мне на плечо. — Особенно когда жена так красива. Любой суд меня оправдает. Тсс-с, не брыкайся. И разве я не заслужил награду? — руки сжались крепче.
56 
