49 
Фруман, узнав об этом, выругался матом. Коротко, грубо и зло. Константинов, который навещал Татьяну и Лену (к Тамаре он подходил лишь в том случае, если был уверен, что Ефим ушел и вернется только на следующий день), многозначительно покрутил пальцем у виска, выразив тем самым свое отношение к этому странному для всех браку.
– Любовь зла, полюбишь и дуру, – пожал он плечами. – Не понимаю, что он в ней нашел?
– Она – одноухая, – просвистела Татьяна, силясь улыбнуться, но ей это так и не удалось, потому что швы не позволяли пока еще двигаться лицевым мускулам.
Моросил дождь, все трое сидели на террасе. Константинов принес своим подопечным – Татьяне и Лене – свежевыжатый яблочный сок, прямо из расположенного поблизости ресторана, и те пили его из трубочек маленькими глотками.
– Нет, девчонки, жизнь – штука не только интересная, но и удивительная. Я понимаю, вам сейчас не очень-то весело, но, когда вы поправитесь, мы махнем с вами куда-нибудь в теплые края и оторвемся там по полной программе… И вот тогда мы и вспомним все, что с вами произошло, пусть с горькой, но все же с улыбкой…
– Тебе бы, Константинов, язык подрезать, а потом зашить, – Татьяна стрельнула в него струйкой сока и замотала головой. – Вот бы я посмотрела, как ты будешь улыбаться. Ну чего несет, чего несет… Ты лучше найди, кто это с нами сделал…
– А я ищу. И Роза ищет. Мы все только этим и занимаемся… Но какой следователь, а? Ушел себе спокойненько в отпуск.
– Его отправили, – уточнила Лена. – А это правда, что у Оли есть ребенок?
Лене сказала об этом Тамара, ей, в свою очередь, сообщил муж.
– Правда, – с отвращением подтвердил Константинов. – Но не это главное. Вы были прекрасной парой, я до сих пор не пойму, как так могло случиться… Чем она могла его взять?
– А может, это он, Бессонов, нас всех порезал? – хохотнула, насколько это было возможно, Татьяна.
– И Олю тоже, да? Ухо отрезал. Но почему тогда одно, а не два? – усмехнулась Лена. – А потом Оля начала его шантажировать, мол, не женишься, сукин сын…
– Слушай, Ленка, ну повтори «сукин сын»…
– Да иди ты, Константинов…
– А что, идея с маньяком Бессоновым мне нравится. Свежа и оригинальна, ничего не скажешь. Тогда и брак объясним, тогда все встает на свои места. Больше того, женившись на этой одноухой особе, Бессонов как будто закончил свой безнравственный промысел и успокоился. Она запугала его тюрьмой. А тебе, Ленка, тогда и вовсе нечего переживать – избавилась от мужа-извращенца, маньяка. Вот и придерживайся этой версии. Развивай ее, пока тебя не станет от нее тошнить. Вот увидишь, очень скоро образ Бессонова поблекнет и превратится в зловонную лужу… И не смотри на меня так. Это тоже аутотренинг, поняла? Держи себя в руках, не раскисай, родина тебе поможет.
Если бы это был он, мечтательно подумала тогда Лена, все эти дни маявшаяся от того, что ей предпочли другую. Да пусть он будет трижды маньяк, только бы не женился на Ольге по любви…
– Подожди, – вдруг опомнилась Татьяна. – Но, если это он и его до сих пор не разоблачили, значит, эта особа его прикрывает.
– Конечно, – поддержал ее неутомимый на выдумки Константинов, – он отрезал ей ухо, она проснулась, пришла в себя, обнаружила его рядом с собой с окровавленными ножницами в руке и все поняла… Это был ее шанс, понимаете?! Бессонов – мужик видный, талантливый дизайнер, не бедный, наконец, отличная партия для такой серой мышки, как эта ваша Оля… А у нее ребеночек, материальные проблемы… Видите, как быстренько мы все распутали. Может, позвонить Свиридову?!
И Константинов, довольный удачной шуткой, громко расхохотался.
* * *
Они вот уже три дня не выходили из дома, из голубой спальни, и только Моника, у которой были ключи, приносила уже приготовленную еду (Лена сама позвонила ей в тот памятный день, когда она свалилась с велосипеда, уложив свою просьбу в пару секунд, в перерыве между поцелуями) и оставляла ее на кухне, после чего сразу же уходила, бросив понимающий, с легким оттенком белой зависти взгляд в глубь огромной виллы, в ту сторону, где замерла в ожидании ее ухода счастливая пара… Моника волею случая оказалась посвященной в отношения своей хозяйки и доктора Русакова. Такой превосходный, с точки зрения любой здравомыслящей женщины, результат она приписывала и себе, своим своевременным и ценным советам. Ей было особенно приятно, что хотя бы одна из русских дур, время от времени появлявшихся на мысе Антиб в качестве дорогих шлюх (хотя и мнящих себя невестами небожителей), не растерялась и заставила мужчину заплатить по полной программе. Не сомневалась Моника и в том, что Русаков обязательно женится на Лене. Брат Моники, узнав о таком повороте событий, напился, причем в том самом баре, где не так давно они с госпожой Репиной, щека к щеке, еле ворочая языками, договаривались об открытых окнах ее спален – розовой или голубой…
49 
