очень нудно 
91 
– Ну, давай, ни пуха… – Он улыбнулся, но улыбка вышла не по-мальчишески грустной.
* * *
Леви она позвонила с улицы, не хотела, чтобы Маленький Макс услышал их разговор.
– Добрый день, это говорит Изабелла Лерман. Вы готовы принять меня?
– Изабелла? – услышала она довольно молодой мужской голос, высокий и мягкий. – Да, безусловно. Вы одна?
Белла представила себе хрупкого лысоватого еврея в потертой вельветовой курточке, колдующего в свете большой лампы над расплавленным золотом…
– Да, я совершенно одна.
– Я слышал о трагической гибели вашего мужа. Я жду вас.
Он жил на Тверской, и этим было сказано все. Белла позвонила, немолодая, но очень элегантная консьержка открыла ей и спросила извечное:
– Вы к кому?
Белла ответила.
– Он ждет вас, – улыбнулась женщина и посмотрела на Беллу, явно любуясь ею. И тогда Белла подумала, что консьержка наверняка знает о том, что Леви – ювелир, а потому каждую приходящую к нему женщину оценивает как потенциальную покупательницу, способную потратить здесь, в этом доме, большие деньги.
– Вы знаете, у меня порвался чулок, – вдруг вспомнила Белла, и ей стало ужасно неловко перед консьержкой. – Вы позволите мне снять колготки?..
– Разумеется, проходите сюда, ко мне. Если хотите, я могу сходить в магазин здесь неподалеку и купить для вас новые.
Белла смотрела на нее, еще не понимая, разыгрывают ее или нет.
– Я была бы вам очень признательна, – наконец произнесла она и, достав деньги, протянула их женщине. – Желательно тонкие и черные, в крайнем случае можно серые, дымчатые…
Консьержка ушла, а Белла, заняв ее уютное кресло за прозрачной стеклянной перегородкой, пыталась сосредоточиться на предстоящем разговоре с Леви. Что она ему скажет? А ничего. Просто попросит рассказать ей о Максе. А потом, быть может, купит у него какую-нибудь «бабочку».
Она не помнила, сколько просидела в стеклянной коробке, пока не очнулась от звонка. Белла вздрогнула. Открывать или нет? И решила подождать консьержку. Потом за дверями послышалась какая-то возня, женский голос, и Белла успокоилась: она узнала голос консьержки.
– Проходите, проходите… – дверь открылась, и показалось уже знакомое Белле женское лицо, – я тут вышла на минуточку, для девушки, а она не открывает, потому что не знает никого… Вы уж извините…
– А я, как назло, ключ оставил, – ответил мужской голос, заставивший Беллу напрячься. Мужчина, который вошел в подъезд вслед за консьержкой, быстрым шагом направился в сторону лестницы.
– Макс! – крикнула Белла, но оказалось, что она лишь исторгла хрип: голос не слушался ее. Она, пошатываясь, вышла на площадку и, глядя на поднимающегося по ступеням мужчину, почувствовала, что силы покидают ее. – Макс!
Теперь уже она действительно закричала. Он услышал ее, повернулся и посмотрел на нее с высоты лестничного пролета.
– Не может быть… – услышала она, – этого не может быть…
Он сбежал с лестницы и, едва не столкнувшись с Беллой, схватил ее за плечи.
– Зу-Зу, это ты? – Его огромные глаза наполнялись слезами. – Но это невозможно! Невозможно! – Он крепко обнял ее и прижал к себе.
Но она вдруг резко оттолкнула его от себя и со всего размаху ударила по щеке:
– Невозможно, говоришь? Ты… Ты живешь здесь, сытый, довольный… Невозможно? А хоронить меня возможно? Предавать меня возможно? Я все-таки нашла тебя… Нашла, чтобы сказать тебе, что ты больше никогда не увидишь меня… Никогда! Я ненавижу тебя со всеми твоими талантами и гениальными идеями… Ты убил меня… Но не тогда, когда взорвал машину, а вот сейчас, когда явился передо мной здоровый, красивый, в здравой памяти и рассудке… – Она оттолкнула его и бросилась к выходу.
– Девушка, а колготки? – услышала она вслед голос консьержки.
– Оставьте их себе… – Белла выскочила на улицу и побежала, давясь слезами и ничего не видя перед собой… Последнее, что она почувствовала, был удар, который превратил ее в птицу… И она полетела.
1 сентября
Никто не знал о ее возвращении в город. Даже Пасечник. Ухаживавший за нею Макс так не добился от нее ни слова. Герман Леви, его дядя, который снял для них эту дорогую просторную квартиру, привез с собой из Москвы знакомую женщину. Анна кормила Беллу, купала ее, а по вечерам читала ей книги. Когда в комнату заходил Макс, Белла отворачивалась к стене – она не хотела его видеть.
– Я не знаю, почему они не приглашают к вам доктора, – говорила Анна довольно часто, уверенная в том, что Белла ее не слышит, – и это, конечно, не мое дело, но вы, Белла, уже совсем поправились. Вы легко отделались, всего два перелома, и это после такой жуткой аварии… Говорят, что вы летели несколько метров, и если бы не крыша стоящего там «Мерседеса», на которую вы упали, вас бы не было в живых… Почему вы не говорите? И не встаете? Ведь вы почти здоровы…
91 
