Глава 91

Разумеется, она выглядела безумно чувственной и восхитительной.

Когда они вошли, все присутствующие повернулись в их сторону, и Джек, который, пропустив Белинду вперед, следовал за ней, отлично понимал: именно она привлекает восхищенные взгляды мужчин и женщин. Едва собравшиеся заметили и узнали Джека, восхищение сменилось любопытством. Это позабавило и немного озадачило его.

Белинда была сегодня в красном кожаном бюстьере и такой же юбке. Бюстьер зашнуровывался спереди, и она оставила незашнурованным соблазнительный пробел в один дюйм, от которого было трудно отвести взгляд, потому что сквозь него проглядывала часть груди. Юбка сзади застегивалась на молнию, расположенную наискось. Трудно было не смотреть на безупречно округлые ягодицы, когда Белинда шествовала впереди него. Наряд был явно вызывающий. Он облегал соблазнительные контуры ее тела. Он и рассчитан был на то, чтобы соблазнить – если не его, то кого же?

Джек был доволен.

Возможно, несколько больше, чем следовало.

Заехав за Белиндой, Джек почти ожидал, что ее не будет дома, но она не только была дома, а уже ждала его одетая. Белинда притихла в машине. Джек отыскал какую-то станцию, передававшую джазовую музыку, и они доехали до города в молчании.

Их торжественно усадили за столик, откуда открывались великолепные виды.

– Ну а теперь, – сказал Джек, когда они уселись, – скажи мне, почему ты сбежала от меня в Аспене?

– Струсила, конечно.

Он улыбнулся:

– Знаешь что? Я, пожалуй, восприму это как комплимент.

– Воспринимай как хочешь.

– Я хочу… и так, и сяк, и эдак.

Она удивленно приподняла брови.

– Я не смог удержаться, – сконфуженно фыркнув, стал оправдываться он.

Она улыбнулась.

– Белинда, – серьезно спросил Джек, – я хочу знать, почему ты меня боишься?

Она вздохнула:

– Полно тебе, Джек. Только не говори мне, что сам никогда этого не делал. Старая как мир тактика: набедокурил – и удрал. Все лучше, чем наутро увидеть на подушке рядом голову незнакомого человека.

– Но к нам это не имеет отношения, и ты это знаешь.

– Вот как? А кто же мы тогда? Друзья? Любовники? Перестань, Джек! И не отрабатывай на мне, пожалуйста, свои актерские приемы.

Джек задумался. Она ищет любой повод, чтобы напасть на него. Надо быть осторожнее.

Он решил переломить ее настроение. Пусть Белинде запомнится этот вечер. Пора брать контроль над ситуацией в свои руки и включать на полную мощность обаяние.

– Я не применяю к тебе актерские приемы, Белинда. Я совершенно серьезен.

Она взглянула на него.

– Я не хотела тебя обидеть.

– Спасибо.

Джек сжал ее руку.

– Ну же, Белинда, успокойся и хоть немного расслабься.

– Чтобы тебе было легче соблазнить меня и почувствовать себя настоящим мужчиной, мачо? – задиристо осведомилась она, но расслабилась. Джек сразу это заметил.

– Ну что ж, не стану отрицать, что мне безумно хочется заняться с тобой любовью… расцеловать тебя всю: твои губы, волосы, груди, твой…

– Джек, пожилая пара за соседним столиком ловит каждое твое слово.

Он понизил голос до шепота:

– …твой пупок. – Джек усмехнулся. – Тебе уже известно, что все остальное интересует меня гораздо меньше. Хотя я не прочь узнать, сколько тебе лет.

– Для тебя я слишком стара, – сказала она.

Он усмехнулся:

– Двадцать восемь?

– Точно. И даже не польстил из вежливости!

– Ты слишком умна и слишком уверена в себе для двадцатилетней. К тому же двадцатилетняя не смогла бы написать то, что написала ты.

– Спасибо.

– А как насчет семьи? Я хочу знать историю твоей жизни, – сказал Джек, и у него по спине пробежал холодок. Не от угрызений ли совести?

– Мои родители живут в Нью-Йорке.

  94