7 
— Ты что, давно мужчину не видела?
— Не понимаю, о чем это вы. Скажите лучше, где моя одежда?
Он кивнул направо. Кэндис увидела свои вещи, развешенные для просушки на кактусах, в том числе кружевные панталоны и сорочку. Покраснев, она решилась задать вопрос, не дававший ей покоя:
— Вы… вы…
Он посмотрел на нижнее белье девушки.
— Вы это сделали?
— Что именно?
— Вы… — Она запнулась. — Вы изнасиловали меня? Он метнулся к ней и, схватив за плечи, прорычал:
— Похоже, тебе не терпится, чтобы я это сделал. Кэндис растерянно заморгала.
— По-твоему, я изнасиловал тебя во сне? — Он встряхнул ее. — Тебя это возбуждает, да?
— Нет, — всхлипнула она.
Их лица находились так близко, что Кэндис ощущала его теплое дыхание и прикосновение колючего подбородка. Его тонко вырезанные губы оказались прямо перед ее глазами.
— Тебе не терпится узнать, каково это, когда полукровка берет тебя? — Зарывшись пальцами в ее волосы, он запрокинул ее голову назад. — Да?
— Нет! — выкрикнула Кэндис. Внезапно он отпустил ее и выпрямился.
— Когда же до тебя дойдет? — с отвращением бросил он. — Этот полукровка не намерен насиловать тебя, а тем более скальпировать и убивать.
Слова индейца ничуть не успокоили ее. Она не смела пошевелиться, а когда решилась поднять глаза, его не было рядом.
Если он не собирается ее трогать, какая же участь ей уготована? Может, он продает белых женщин в рабство индейцам? И даже если он сам не коснется ее, это могут сделать другие? Лучше умереть, чем быть изнасилованной десятком индейцев.
Фыркнула лошадь.
Кэндис стремительно обернулась и увидела вороного жеребца, щипавшего сухую траву. Его ноги были перехвачены сыромятным ремнем. Она не могла поверить в свою удачу.
Наспех одевшись, Кэндис натянула сапоги и бросилась к коню. Он вскинул голову, скаля зубы.
— Тише, тише, хороший мальчик, — проворковала она. Жеребец явно не доверял ей. Протянув руку, она осторожно погладила его по мощной шее. Он отпрянул, но слегка расслабился.
— Молодец, — прошептала девушка.
Схватив красную попону, она набросила ее на спину вороного, а затем, поднатужившись, взгромоздила сверху сорокафунтовое седло. Она тяжело дышала от напряжения, спешки и страха. Не переставая ворковать, Кэндис перебросила через шею коня поводья и, нагнувшись, распутала ремни, которыми его стреножил хозяин. Отбросив их в сторону, она тревожно огляделась. Хвала Господу, индейца нигде не было. Поставив ногу в стремя, девушка взлетела в седло.
— Зря ты это затеяла, — произнес голос у нее за спиной, и сильные ладони сомкнулись на ее талии.
Кэндис отчаянно вцепилась в луку седла, нащупывая ногой второе стремя, но в мгновение ока оказалась на земле.
— Так ты еще и лошадей крадешь?
— И не собиралась!
Он притянул ее к себе, так что их тела соприкоснулись.
— Ну да. Тебе просто захотелось проехаться верхом.
— Отпустите меня! — выкрикнула Кэндис.
— Что ты за женщина? Прошлой ночью чуть не огрела меня по голове камнем — и убила бы, дай тебе волю. Сегодня вздумала украсть моего коня и бросить меня погибать в пустыне. Ума не приложу, как меня угораздило спасти такую неблагодарную особу. — Джек обжег ее взглядом.
Кэндис вся дрожала от отчаяния и злости.
— А что еще мне делать? Ждать пока… пока вы…
— Я же сказал, что не причиню тебе вреда.
— Вы собираетесь отдать меня своим индейским дружкам, — выпалила она.
Его губы сжались.
— Понятно.
— Я скорее убью себя, чем позволю дотронуться до меня, — прошептала Кэндис, глядя в самые холодные глаза, какие ей приходилось видеть.
— Сомневаюсь, мисс Картер. Она опешила.
— Вот что, значит, тебя мучит. — Протянув руку, он потер ее подбородок костяшками пальцев.
Кэндис не шелохнулась.
— Если бы я не был апачи, то догадался бы. — Он обхватил ладонью ее подбородок. — Не все индейцы одинаковы. Такая простая мысль не приходила в твои лилейно-белые мозги? Апачи — не команчи. Мы чтим женщин и детей.
Девушка, оторопев, смотрела на него.
— Вы лжете! Все знают, что это неправда.
Индеец повернулся к ней спиной и бросил через плечо:
— Разведи костер, пока я соберу вещи. Неожиданно осмелев — возможно, из-за его успокаивающих слов, — Кэндис схватила его за рукав.
— Постойте! Если вы не собираетесь продавать меня в рабство, то, что намерены делать со мной?
— То, что сделал бы любой цивилизованный человек. Отвезу тебя домой.
7 
