71 
Ее всю колотило. Даже под двумя одеялами. А ведь в доме было хорошо натоплено.
Спустя долгое время, счет которому она давно уже потеряла, ей позвонила Маша.
– Женя, если я смогу до тебя добраться, то жди меня через полчаса… Я сейчас на трассе. Дорогу расчистили…
– У нас тоже расчистили! – заорала она в трубку, все еще не веря, что о ней, о безумной, вспомнили, позвонили. Что ее еще не бросили. – Приезжай!
Она кинулась в кухню, поставила чайник, достала из холодильника суп и котлеты, как если бы была уверена, что Маша голодна. Она металась по дому, высматривая в окнах машину Маши. В селе было тихо, но ей казалось, что со всех сторон к дому подъезжают машины: в голове ее рождались звуки невидимых моторов…
Когда же в белизне занесенной снегом деревни появилась красная машина Маши, силы у нее кончились. Женя села на стул и заплакала.
Маша вошла и остановилась на пороге кухни. Лицо ее было бледным и растерянным.
– Ты хотела, чтобы Герман отомстил за тебя? – спросила она глухим голосом и, как показалось Жене, с какой-то жалостью, сквозь которую прорывались истеричные нотки. – Вот он и отомстил!
– Что ты знаешь? Ты была там? Ну же, говори!
– Женя, там, в усадьбе, семь трупов… – Глаза Маши моментально наполнились слезами. – Точнее, теперь уже шесть, один исчез… Ты понимаешь?
– Что-о-о?!
– Твой Герман жив, но говорит, что никого не убивал… Он не видел убийцу…
И она, упав на грудь Жени, принялась сбивчиво рассказывать…
– Нет, нет, я все равно ничего не понимаю… Герман не мог убить… – твердила Женя, кусая указательный палец, словно желая прокусить его до крови, чтобы наконец очнуться, прийти в себя.
– Но разве не этого ты хотела?
– Да нет же! Совсем не этого! Я просто хотела, чтобы он понял, как же мне было плохо…
– Вероятно, он понял все по-своему…
– Где он?
– Думаю, они уже дошли до трассы и поджидают меня, но я не могла не заехать к тебе и не рассказать обо всем… Я отвезу их сейчас домой, не знаю, когда смогу вернуться к тебе… Все, что я тебе сейчас рассказала, – я знаю со слов Сергея. Пока я ехала к тебе, подумала, что Германа могут искать, как и тебя… Ведь убита Лариса, автор книги о тебе. Книга заканчивается, как ты и хотела, твоей смертью или, во всяком случае, намеком на нее… Поэтому убийство в усадьбе, где собрались все те, кто по сюжету был причастен к смерти героини, будет воспринято как месть, понимаешь?
– Понимаю, – проговорила Женя онемевшими губами. – Но он не мог… Я все равно никогда не поверю, что это он… Тем более что убита, как ты говоришь, Лариса. Но она-то не должна была стать жертвой… Зачем ее-то было убивать?
– Я больше ничего, кроме того, что рассказала тебе, не знаю, – пожала плечами Маша.
– Ты права, Германа будут искать, как и меня… И что же делать? Его нельзя везти в Москву…
– Хочешь, чтобы я привезла его сюда? Сергей как-то странно сказал, что у него не все в порядке с памятью или что это было временное его состояние. Я так поняла, что он говорил со мной в присутствии Германа, а потому многое мне пришлось домыслить самой. Думаю, что с ним не все в порядке… Ты не боишься встретиться с ним?
– Я уже ничего не боюсь… Я виновата во всем и теперь не знаю, что будет со мной, со всеми нами, с нашей семьей дальше… Я не хотела этих убийств… Больше того, я даже пожалела, что устроила все это… Со мной в последнее время творится что-то непонятное…
– Давай уже, приходи в себя, Женечка. Решай – везти к тебе Германа или нет? Но только если его ищут, то непременно придут к нам. Я в этом уверена.
– Я понимаю тебя, если придут к вам искать Германа, то, если его найдут, арестуют и Сергея… Нет, этого нельзя допустить, вы-то здесь вообще ни при чем! Вези его сюда. Ничего не говори, просто вези, и все. В крайнем случае скажешь, что здесь, в Прокундине, он сможет пожить какое-то время в безопасности. Маша, что я наделала?
– Тогда я поехала. Сиди и жди. Не вздумай еще что-нибудь выкинуть. Герман – твой муж. И ты не должна его бояться. Про Сашеньку говорить?
– Нет, нет… – вдруг очнулась Женя. – Не надо. Пусть он узнает об этом в последнюю очередь…
Маша поцеловала Женю и решительно направилась к двери. Женя смотрела ей в спину и чувствовала, как с каждым ее шагом ей становится все холоднее и холоднее. Когда же за Машей захлопнулась дверь, она снова вернулась в спальню, забралась под одеяла и замерла там, чувствуя, как леденеют ноги, спина…
27
Герман
Они сидели в машине. Маша налила из термоса горячий кофе в пластиковые стаканчики, достала пакет с бутербродами и блок с сигаретами. Герман машинально взял у нее бутерброд, стаканчик и теперь сидел, тупо уставясь в окно, за которым томились под снегом тяжелые ветви елей, и пытался понять все то, что только что услышал от Маши. Сергей тоже молчал, и по его виду Герман понял, что и он тоже ничего не знал и, говоря там, в усадьбе, о смерти Жени, не морочил ему голову, а искренне верил в то, что ее нет в живых. Получалось, что молчала лишь Маша. Что она скрыла даже от мужа тайну Жени, но, будучи посвященной в нее, предприняла все возможное, чтобы предотвратить трагедию. Хотя, если разобраться, откуда ей было знать, что там произойдет такое… Да и вообще, разве можно психически здоровому человеку предугадать нечто подобное? Ею двигала интуиция и в то же самое время желание помочь подруге. Герман чувствовал, что все они сейчас думают об одном и том же: кто же убил этих людей? И, главное, за что? И еще: куда исчез труп Васильевой?
71 
