Глава 13

– Ты знаешь ее телефон? Звони с моего мобильника.

– Меня не отпустят?

– Нет. И я, к сожалению, ничего не могу для тебя сделать. Ты же молчишь… Кто тебя знает, а вдруг ты покрываешь преступника? Ты можешь хотя бы сказать, где твоя соседка по комнате? И имеет ли она какое-нибудь отношение к тому, что нашли в твоей машине?

– Я позвоню… Только прежде мне надо взять из сумки мою записную книжку, а моя сумка у них…

Олег принес ей сумку, Лена достала записную книжку, нашла номер телефона Собакиной и набрала целую вереницу цифр. Было так тихо, что Олег – Лена это понимала – слышал сначала какой-то треск, несущийся из его телефона, потом наконец раздались долгожданные длинные гудки. Лена вся напряглась. Она знала, что весь ее разговор с Собакиной будет услышан этим парнем, которому она теперь, когда он появился здесь, на трассе в самый неподходящий момент, не доверяла. Конечно, он мент, никакого сомнения. Понимала она также и то, что Собакина ее, вероятно, не помнит. Она познакомилась с ней на одной вечеринке, которую устроил по поводу удачной сделки ее бывший шеф и любовник. Это он с Собакиной дружил, это он с ее помощью улаживал свои дела и считал ее лучшим адвокатом города Саратова, но не Лена, которая была представлена ей в качестве сотрудницы фирмы. Понятное дело, Собакина знала, что Лена является любовницей ее клиента, но что с того? Вряд ли она вспомнит ее, когда та назовет ей свое имя. Значит, надо ворочать только денежными рычагами. Если та сейчас возьмет трубку, Лена, представившись и напомнив ей о той вечеринке и назвав фамилию своего шефа, скажет, что у нее беда, что она в Лазаревском и что она нуждается в ее профессиональной помощи. Деньги, аванс, ей привезут незамедлительно. И если она после звонка Собакиной сумеет дозвониться еще и до Оли, чтобы объяснить ей, куда отвезти деньги, то Собакина сможет вылететь из Саратова в Адлер уже завтра.

– Она сейчас может взять трубку… Мне срочно нужна ручка… Алле? Ирина Васильевна? Добрый вечер… Извините за столь поздний звонок… Моя фамилия Оленева, может быть, вы помните меня?…

Она заикалась, запиналась, объясняя ей, кто она и что ей нужно. Когда же речь пошла о деньгах, на другом конце провода тон изменился: из капризно-сонного он стал деловым. Собакина проснулась окончательно. Лена словно увидела ее: коренастая, кривоногая, крепко сбитая тетка с бульдожьими, густо напудренными щеками, большим некрасивым ртом и рыхлым пористым серым носом; на голове – стриженые седые и очень густые волосы. И при всем этом в ней чувствовалось какое-то внутреннее обаяние. С виду мрачная и суровая, она мгновенно преображалась, когда на лице ее появлялась улыбка. Там, на вечеринке, на ней было черное вечернее платье, больше смахивающее на бесформенный блестящий мешок. Однако на шее сверкало золотом и брильянтами колье. А на толстой короткой руке красовался широкий, матового золота массивный браслет. Увидев ее еще тогда, сто лет тому назад, Лена подумала, что если когда-нибудь влипнет в какую-нибудь историю, то обратится только к Собакиной. И вот теперь она говорила с ней по телефону и просила о помощи.

– Моя подруга, ее зовут Оля, принесет вам все мои деньги. Скажу сразу – там всего девять тысяч долларов. Больше у меня нет. Вы согласны вылететь завтра в Адлер?

Собакина коротко бросила: «Да».

– Я сейчас продиктую вам номера телефонов людей, которые ведут мое дело… – Она посмотрела на стоящего рядом с ней Олега: – Ну же?

Медведкин позвал Велькина, и Лена, уже захлебываясь слезами, начала диктовать их номера телефонов, затем дала свой.

– Можно, я вам перезвоню, чтобы узнать, привезла вам Оля деньги или нет?

Собакина снова бросила: «Да, разумеется» – и положила трубку.

– Олег, я забыла про свой телефон… Мне надо позвонить моей знакомой, Оле, чтобы она привезла Собакиной..

– Звони, я все слышал.

Она достала из своей сумки телефон и позвонила сначала по домашнему номеру Оли. Там сонный женский голос ответил, что Оля на работе. Тогда Лена позвонила в «Спящий мотылек» и, когда там взяли трубку, попросила Олю.

– Я слушаю, – послышался нежный голосок.

– Это я, Лена… Вернее… – она отвернулась и, стараясь говорить тише, чтобы ее никто не услышал, зашептала: – Я назвалась там, у вас, Оксаной Кузнецовой…

  45