очень нудно 
39 
– Она беременная. Мы все под суд пойдем! – визжал кто-то в ответ.
А потом наступила тишина и покой. Меня увезли на операцию.
Пришла в себя я в другой палате, ближе к вечеру, в окружении трех милых женщин разного возраста. По выражению их лиц и в особенности по их движениям и походке я поняла, что они тут тоже лежат с чем-то вырезанным. Игорь сидел рядом со мной и читал журнал «За рулем». Видимо, давно сидел.
– А-а-а! – простонала я, глядя на его любимое лицо. Стон мой был спровоцирован не столько тем, что мне было больно, сколько фактом, что я, вероятнее всего, так и не выйду теперь замуж.
– О, ты проснулась! – обрадовался он. – Как ты? Очень больно?
– Еще не поняла, – покачала я головой. Впрочем, больно было, но боль была другая. Шевелиться было трудно, мешали швы и вполне приличный живот. Но там, где-то глубоко внутри, справа исчез тот невыносимый, обжигающий жар, острая и ненормальная боль прошла. Я улыбнулась и начала думать. Первой мыслью после того, как я окончательно очухалась, была мысль о ребенке.
– Не волнуйся, доктор сказал – все в порядке. Она в порядке, – взволнованно прошептал Игорь, взяв меня за руку.
Я немного выдохнула, погладила пузо и позволила себе предаться стенаниям и стонам. Выздоравливала я быстро. В этом смысле я – как беспородная дворняжка. Медалей на выставках мне не видать, зато и заживает на мне все моментально. А засим, поняв, что помирать мы с дочерью не планируем, я решила вернуться к мирским заботам. И уже на следующее утро после операции, беседуя со своим лечащим врачом, чудесным армянским мужчиной с очень волосатыми руками, я озадачила его вопросом:
– Доктор, как вы думаете, а когда меня выпишут?
– Пока что вопрос преждевременный, – ответил он, внимательно ощупывая меня то тут, то там. – Вы у нас пациент специфический. Привезли поздно, беременность опять же. Хорошо, что так легко отделались. Уже начиналось воспаление. Так что лежите и не жужжите.
– Ну… примерно хоть? – взмолилась я. Что ни говори, а надежда умирает последней.
– Так, прикинем. Дней семь точно полежать придется. Завтра можно будет попробовать вставать, швы снимем на пятый-шестой день, а там уж поговорим. Не волнуйтесь, до родов все заживет.
– А до свадьбы? – взмолилась я.
– Ну, и до свадьбы тоже все заживет, – ласково улыбнулся доктор и похлопал меня по плечу.
Я вздохнула, зажмурилась и выпалила:
– Доктор, у меня свадьба послезавтра!
– Что?! – ахнул он. Потом помолчал и присел на краешек моей кровати.
– Вот так-то, доктор. Что же делать!
– Дилемма, – глубоко задумался он.
– Мне замуж, доктор, очень надо, – добавила я. – У меня дети.
– Ну, как же, матушка моя. Невозможно! Придется отменять, – пожал плечами он. Позже к его мнению присоединился и мой драгоценный жених. Он кричал, что женится на мне и потом, что уже все и так решено. И что у меня вообще-то нет никаких вариантов.
– Варианты есть всегда, – ответила я. А словам мужчин о том, что они обязательно женятся, но ПОТОМ, я как-то верить не спешила.
Когда потенциальный счастливый муж и отец отбыл, я подловила доктора в коридоре, доковыляв кое-как до ординаторской, и вызвала его на разговор. Разговор был примерно следующим:
– Надо же что-то делать, доктор! Надо меня как-то замуж выдавать.
– Что я могу сделать-то? – удивлялся он, не понимая, как я могу в такой ситуации чего-то от него хотеть. Но я хотела. А охота, как известно, пуще неволи.
– А вы, доктор, поймите. Я – мать-одиночка, беременная вторым ребенком и вот уже семь месяцев старательно устраивающая всем нам, мне и моим двум (потенциально) детям, счастливую полноценную жизнь в полной семье. Мама, дети и ПАПА. Вы хотите осиротить детей?
– Но вам же надо выздоравливать! – окончательно возмутился доктор. – И ваш папа же никуда не денется.
– А вы можете мне это обещать? Как мужчина, можете мне дать сто процентов гарантии, что город будет и саду цвесть? Возьмете ли вы, доктор, на себя такую ответственность?! – приперла я его к стенке.
Армянин остановился посреди больничного коридора и задумчиво смахнул невидимые соринки с рукава своего белоснежного халата. Как мужчина, я подозреваю, он никаких гарантий дать не мог. А как настоящий армянский мужчина, он прекрасно понимал, что, если мужчине дать не жениться один раз, на второй раз он может не прийти вообще.
– Ну… и как вы себе это представляете? Вы же не ходите!
– Замуж, доктор, я ПОПОЛЗУ! И потом, подумайте сами. Каково это будет мне выздоравливать, все такой же незамужней? А со штампом в паспорте я у вас тут же пойду на поправку.
39 
