очень нудно 
40 
– Можно. Но это низко, – возразила Марлена. Маневр с рюмкой она комментировать не стала.
– Или проколоть Стасу все шины. Пусть задолбается менять колеса.
– Ты просто извергаешь гениальные идеи, – фыркнула я. – А потом он придет и проколет все шины ни в чем не повинному Ваньке? Нет уж, давайте обойдемся без уголовщины.
– Давайте, – кивнула Марлена.
Мы замолчали, потому что было совершенно непонятно, что же тогда можно сделать. Без уголовщины было нелегко. Возникла пауза. Я обдумывала в голове вариант «взять кредит на имя Стаса и передать его по-тихому в пользу Карасика», но это было тоже не совсем законно – раз, и трудновыполнимо – два. Бася тихо пила коньяк. Марлена смотрела на огонь в камине. И тут у меня зазвонил телефон. Веселое, круглое симпатичное лицо Карасика возникло на экранчике. Она звонила мне – сама звонила. Уже прогресс. Наверное, она все-таки начинает приходить в себя.
– Сашка? Привет! – я постаралась звучать максимально по-новогоднему и оптимистично.
– Галочка? Слушай, можно я к тебе мальчишек завезу? – сразу перешла к делу она. Голос бесцветный, усталый и какой-то злой. Раздраженный.
– Сейчас? – опешила я. Ее мальчики – это плохо. От ее мальчиков я до сих пор еще не отдохнула после новогодней вечеринки. Еще отмываю краску со шкафа, а занавеску в ванной уже не восстановить.
– Да, сейчас, – она говорила коротко, обрывочно.
– Ну… даже не знаю, я вообще-то не дома. А тебе очень надо? – я колебалась. Все-таки какая я буду после этого подруга, если ей откажу. И потом, можно придумать варианты. У меня один как раз появился в мозгу.
– Очень. Мне очень надо, – сухо подтвердила она.
– Тогда привози их к Марлене. Мы с Басей тут. Я потом с ними домой вернусь, – сказала я. План был такой – как можно дольше оставаться у Марлены. У нее дома почему-то любые, даже самые избалованные дети вели себя очень, очень прилично. Даже дети-Карасики.
– У Марлены! – ее голос как-то дернулся и нервически взлетел сначала вверх, а потом вниз, к басам. – А почему ты там?
– Ты не представляешь. Ты только держись. Ты сидишь? Твой муж, ну, то есть твой бывший муж сошел с ума. Он подрался с Ваней Ольховским. Совсем свихнулся после того, как вы расстались. Наверное, пьет, – я понимала, что несу бред. Не надо было вообще ей этого говорить. Конечно, было ясно, что она расстроится. Кто бы на ее месте не расстроился! Вот она и расстроилась. И разрыдалась. Я сидела и слушала, как она рыдает в трубку и не может произнести ни одного членораздельного слова.
– Ты прости меня. Я дура, Сашка. Ты приезжай поскорее. Мы тебя салатиком накормим. И больше ни слова не скажем. И с детьми твоими посидим. Да, Марлен? – я перевела взгляд на Марлену, которая слышала весь разговор и активно кивала. – Вот, Марлена кивает. Мы ждем тебя. Давай, одевай мальчишек, бери такси и дуй к нам.
– К Ольховским я не поеду! – вдруг неожиданно грубо и резко рявкнула она. – Ты можешь приехать ко мне?
– Могу, конечно, – расстроенно протянула я. – Но почему…
– Я все тебе объясню. Не могу я так больше. Галь, приезжай скорей. Никаких моих сил больше нет это все терпеть.
– Я все понимаю. Я уже еду. Ты только там держись! – сказала я, и Карасик тут же исчезла из моего телефона. Я растерянно перевела взгляд с Марлены на пьющую Басю.
– В жизни я не люблю три вещи: чай без сахара, машины с ручной коробкой и свихнувшихся подруг, – пробормотала Бася. Марлена стояла белая от ярости и обиды и молча смотрела в окно. Я совершенно не представляла, что ей сказать. Я вообще решила, что выскажу Карасику все, что я думаю о ее диком, возмутительном поведении в отношении девочек. И в особенности в отношении Марлены. Как она может так себя вести?
– Она просто в депрессии, – неуверенно и неубедительно выдавила из себя я. – Она, наверное, боится со Стасом встретиться. Она же знает, что он работает с твоим мужем. Вот и нервничает.
– Поезжай, – сухо кивнула Марлена. – Если она не хочет нас видеть – это ее право. Поезжай. И не надо делать проблему на пустом месте.
– Слушай, она не права. И то, что ее бросил муж, ее не оправдывает. Я правда считаю, что она не права.
– Поезжай! – оборвала меня Марлена.
Я собралась, оттащила Эльку от пирога и камина, запрыгнула в машину и уехала к Тиму, оставив Басю Ольховским и их бутылке с коньяком. Неприятное чувство вины, непонятно откуда взявшееся, не отпускало меня, хотя я-то была кругом не при делах. Но можно было сказать с уверенностью, что если Карасик не придумает, как получше да поубедительнее извиниться перед Марленой, их дружбе конец.
40 
