21 
– Облилась? – с пристрастием осмотрела меня Римма.
– Да, – обреченно кивнула я ей.
Говорить ни с кем не хотелось, я ощущала себя человеком, только что перенесшим тяжелую и опасную хирургическую операцию. Видимо, чувствуя, в каком состоянии я нахожусь, никто не пытался влезть в мою душу каблуками-шпильками. Я автоматически отвечала на телефонные звонки, перебирала бумажки и старалась ни с кем не встретиться глазами. К обеду я поплелась в сторону столовой, не помня ни о чем, о чем должна бы была помнить. Я угрюмо отстояла шумную голодную очередь и набросала на поднос все, от чего должна была отказаться без сожаления. Куриная ножка, салат с майонезом и кусок пирога – все это должно было хоть как-то искупить мои муки.
– Неплохо! Тебя не кормили неделю? – предположил, заглянув на мой поднос через плечо, невесть откуда взявшийся Илья. Я поняла, что не в состоянии радоваться встрече, которую подсознательно ждала всю неделю.
– Только один день, – пробубнила я. Но, взглянула на его поднос и просветлела лицом. – Кто бы говорил!
– А что? Я же не собираюсь замуж за олигарха. Мне пироги не помешают! – улыбнулся он своей удивительной доброжелательной улыбкой. Я невольно подобралась и улыбнулась в ответ.
– Мои коллеги считают, что мне надо немного похудеть, – поделилась болью я. А вдруг он сейчас скажет, что мне просто совершенно незачем так себя истязать? И тогда я радостно расслаблюсь и выкину из головы все рекомендации этих пираний. С другой стороны, я представила, как коллеги по отделу примутся вбивать свои рекомендации обратно в мою башку и решила погодить с расслабоном.
– И что они думают делать для этого? – заинтересовался он.
– Требуют, чтобы я три раза в неделю голодала, бегала по утрам и обливалась холодной водой.
– Некисло, – присвистнул Илья. – И как, получается?
– Пока не очень, – тяжело вздохнула я.
– Голодать три дня в неделю очень тяжело. А вот обливания я и сам очень уважаю, – легко прокомментировал мою ядерную войну Илья.
– И что, ты сам пробовал? – усомнилась я.
– А как же! Я и сейчас это делаю, когда хочу взбодриться, – поделился опытом он.
– Но я СОВЕРШЕННО не почувствовала обещанного прилива сил. Мне хочется спать и есть! – разозлилась я.
– Это просто первая реакция на изменения. Нужна практика. И не переборщить. Начинай с прохладной воды. Этого достаточно. И не выплескивай все сразу, а сначала оботрись мокрым полотенцем. Это намного легче и приятнее. А вот с бегом поосторожнее. Лучше начать с ходьбы. Одень в уши музыку и попробуй быстро пройтись, может, так понравится. А как твои матримониальные планы? – поинтересовался он.
Я внимательно осмотрела его беззаботный жующий вид. Вроде бы получалось, что его занимало и интересовало все, что меня касается. Причем ему удавалось как-то так говорить, что слова не казались безапелляционным утверждением. Просто мнение. Хочешь – слушай, а хочешь – выкинь и забудь. Я слушала. Мне с ним было приятно поговорить. Так и хотелось выложить все наболевшее и попросить совета.
Кстати говоря, через некоторое время мои матримониальные планы как раз потребовали хорошего дельного совета. Дело в том, что с легкой руки Тани Дроновой в куче сайтов англоязычных стран появилась моя роскошная фотография (хотя, говоря по правде, весьма средняя) с описанием моих неистощимых «прелестей» и достоинств. А поскольку девушки с цифрой «два» в первой колонке возраста, с образованием, пристойной внешностью и готовностью к серьезным отношениям ценились в сети весьма высоко, на почтовый ящик Риммы обвалилось море писем от кандидатов на мое будущее счастье. Мне их получать не доверялось.
– Почему я не могу получать весточки любви на свой мейл? – возмущалась я.
– Зачем тебе весь этот спам? Мы занимается конкретным бизнес-проектом, а ты изо всей кучи писем выберешь самого неподходящего. И пиши пропало, – отмахнулась от меня Римка.
– Почему ты мне не доверяешь, – пыталась обидеться я, но мои вопли были грубо проигнорированы. Римма осуществляла первичный отбор кандидатов, Таня Дронова переводила письма. Основной лавинообразный поток иностранцев составляли ловеласы, желающие простого сермяжного секса. Они не стеснялись в выражениях и призывали меня к «свободе и гармонии природного инстинкта».
– Жгучий брюнет Максимилиан, с французскими корнями и темпераментом, будет рад слиться с вами в едином порыве страсти. О себе: около 40 лет, техничный, красивый, без комплексов, люблю эксперименты, – под общий хохот зачитывала Танюша.
21 
