24 
— Александр, я не понимаю, вы что меня, преследуете, что ли? — тихо, но в тоже время немного истерически проговорила Надежда, с неприязнью глядя в знакомое уже лицо своего ночного пришельца. И впрямь — пришелец. Точнее и не скажешь. Глаза огромные, ярко-синие, в длину вытянутые, будто и не земные какие-то. Волосы черные, жесткие, блестят красиво на солнце. Твердые, слишком ярко и резко очерченные губы. Высокие скулы слегка выдаются параллельно разрезу глаз… Красивый парень. Такой красивый, что даже отталкивает. И сине-фиолетовое пятно на лбу, оставшееся от ее скалки, нисколько его не портит. Ему бы ангелом-хранителем быть, а не бедоносцем проклятым…
— Нет, что вы, Надежда. Я вас совсем не преследую, — решительно замотал головой пришелец по имени Александр. — Я в этом районе случайно оказался… У меня вон в том здании мать работает, я хотел к ней зайти… — махнул он рукой в сторону бывшего Надеждиного дома-муравейника.
— Да? Надо же, какое совпадение! И я всего час назад в том же здании работала. А теперь вот, благодаря вам, уже и не работаю…
— А почему благодаря мне?
— А потому что меня уволили только что. За отсутствие на рабочем месте. Я же свой гражданский долг по отношению к вам все-таки выполнила. Исполнительная оказалась девушка, добрая такая, знаете ли… Все бросила и поехала к вашему дознавателю, алиби ваше подтверждать….
— Ой… Ну как же так, Надежда? — искренне огорчился Александр. — Но… Но вас же не должны были за это уволить! Вам же повестку должны были отдать, а там время указано!
— Вы где работаете, Александр? В частной фирме?
— Ну да…
— А кем?
— Ну, как вам сказать… Я один из соучредителей…
— А-а-а… Начальник, значит. Тогда скажите мне, положа руку на сердце, вы сами свято ли чтите Трудовой кодекс? Могу точно сказать — ни фига вы его не чтите. Так что и меня не учите жить…
— Надежда, вы простите меня… А может, я вам помочь чем смогу? А то действительно сволочью себя распоследней чувствую… Слушайте, а давайте я сам схожу к вашему начальнику, а? Объясню ему все… Или хотите, я вас на работу возьму?
— Нет уж, спасибо. И вообще, шли бы вы своей дорогой. Подальше от меня. А то я вас как увижу — сразу беда какая-нибудь случается. Две беды уже случилось, теперь, значит, и третья не за горами?
— Ну, давайте хоть до дома отвезу, вон моя машина стоит… Вы успокоитесь, по дороге что-нибудь придумаем…
— Нет! Ничего мне от вас не надо! И придумывать ничего такого не надо! Отстаньте от меня! Пожалуйста! Бедоносец вы несчастный! Вы мне одно только горе приносите! — слезно-сердито закричала Надежда, привлекая внимание прохожих.
— Но, Надежда…
— Отстаньте! Или я милицию сейчас позову!
Она тут же начала лихорадочно озираться по сторонам, будто и впрямь под каждым газонным кустом на этой улице было спрятано по милиционеру, и все они дружной толпой должны были выскочить на ее зов, да только задерживались почему-то. Александр тоже спрятанных милиционеров дожидаться не стал — попятился от нее испуганно, потом торопливо пересек улицу и плюхнулся на сиденье голубенькой «Ауди». Смотрите-ка, нежный какой и пугливый — проводила она его в спину злым взглядом. Как ключом по ее замочной скважине царапать да голову под скалку подставлять, так тут мы смелые…
Она сердито повернулась к окошку киоска, купила, наконец, пачку «Парламента» и побрела в небольшой скверик неподалеку. Попросив у случайного мужчины-прохожего огоньку, с трудом попала концом сигареты в мятущееся пламя, затянулась сразу несколько раз подряд, как заправская курильщица. Уселась на скамейку нога на ногу, засмолила от первой выкуренной сигареты следующую, потом дело дошло и до третьей, и до четвертой… Потом ее затошнило, конечно, и голову повело в сторону так сильно, что пришлось ухватиться за скамейку обеими руками и потаращиться испуганно прямо пред собой, фокусируя взгляд на вершине одинокой чахло-голубой елочки. Однако слезная пелена из глаз ушла, а вместе с ней ушло и нервное напряжение, и пришли мысли грустно-рассудительные, и заскребли по душе острыми кошачьими коготками. Чего она на этого парня взъелась? Тоже, нашла козла отпущения… Как будто Витя другого повода не нашел бы, чтобы от нее уйти! И начальница ее все равно рано или поздно за дверь бы выставила… Вот ведь как мир странно устроен — обязательно нам виноватый требуется! Есть виноватый — и уже словно полегче жизненные невзгоды переносятся… Вздохнув, она поднялась со скамейки, уныло побрела по улице. Увидев себя, по-старушечьи согбенную, в зеркальной витрине большого супермаркета, перепугалась, встрепенулась привычно — а ну, Надежда, срочно поднимаем подбородок вверх, плечи назад оттягиваем, живот и ягодицы в себя, ногу заносим от бедра…
24 
