73 
– У тебя есть друзья?! – поразилась я, когда впервые получила приглашение на сеанс преферанса.
– А что, я похож на буку, с которым никто не хочет общаться? – усмехнулся Владимир.
– Честно? Когда я тебя еще не знала, я была уверена, что ты бука.
– А теперь?
– Ну, теперь я так думаю только иногда. Когда ты заставляешь меня делать зарядку.
– А! – хмыкнул он. – Ну, друзей я зарядкой не беспокою, так что им со мной повезло больше.
– А кто они?
– В основном мои однокурсники и коллеги. Ты им понравишься.
– Ты уверен? – волновалась я, и не совсем напрасно. Друзья у него были сплошь уже матерые, взрослые, с детьми и семьями по большей части. Они солидно одевались, имели регалии, преподавали где-то, так что поначалу я их очень пугалась. Но это быстро прошло. Они называли меня деточкой и требовали от Владимира, чтобы он перестал растлевать малолетних. Владимир отшучивался, отвечая, что я сама могу совратить даже святого.
– Посмотрите на меня, ведь я до нее практически жил, как отшельник.
– Да уж, хорошо, что хоть кто-то тебя растормошил, – смеялись они и сдавали карты. Все они думали, что у нас с Владимиром очень хорошие отношения и одобряли меня, о чем без стеснения говорили вслух. Впрочем, это было даже удобно. Мы не собирались всем и каждому рассказывать, что именно нас объединяет. Пусть отношения между нами выглядят нормальными, так будет лучше и для ребенка, который, как мы надеялись, появится в один прекрасный день. Хотя тот факт, что ничего не происходит так долго, меня уже начинал беспокоить. Несколько тестов на беременность, купленные Владимиром, уже были использованы по назначению, но без эффекта.
– Ты должна перестать нервничать. И начать жить спокойно.
– Звучит, как название книги, – усмехнулась я. Но как и всегда, Владимир был прав. Его спокойствие, его готовность к любому исходу событий просто поражала. Честно говоря, рядом с ним и я становилась другой. Я решилась и съездила в институт. Оказалось, что все гораздо проще, чем я думала. Они готовы были восстановить меня прямо с зимней сессии, на вторую половину четвертого курса. Правда, только на платное отделение, но вечерний факультет стоил недорого.
– Я с удовольствием оплачу, если для тебя это проблема, – моментально отреагировал Владимир.
– Не проблема, нет.
– Все равно, – помотал головой он.
Так я стала снова ездить на лекции. Странное это было чувство: снова, как в старые добрые времена, садиться в троллейбус, который кружит и кружит по пробкам, пока выруливает к старому двухэтажному зданию. На вечернем отделении многие, как и я, уже не вполне соответствовали студенческому возрасту, но это очень быстро перестало нам мешать. Мы общались, смеялись, перезванивались, спрашивая домашние задания. Готовились к семинарам, списывали друг у друга. Все, как в старые добрые времена, только без Катерины и безумной любви к Сергею. И знаете, что? Я была абсолютно счастлива. Иметь все это: уютную работу, интересных друзей, учебу в университете и Владимира, с которым можно о чем угодно говорить, который смеется над моими страхами перед экзаменами и зачетами.
– Ты с ума сошла? Ты платишь за обучение, можешь не сомневаться, что тройку ты уже окупила по-любому! – хохотал он, глядя, как я запихиваю пятак в ботинок.
– Я просто ненавижу эту макроэкономику, – хмурилась я.
– Стой-стой. Ты засунула пятак под правую пятку?
– Да? А что?
– С ума сошла? Только под левую. Быстро переобувайся!
– Ты же в это не веришь! – ехидно замечала я.
– Да, потому что у меня уже есть два высших образования и статус кандидата наук. Как ты думаешь, что я делал, когда сдавал кандидатский минимум? – кивнул он и скорчил смешную рожицу.
– Только не говори, что тоже… совал монетку.
– И не только монетку, – развел руками он. – Я плевал через плечо, я клал зачетку на ночь под подушку.
– Серьезно? – ахнула в изумлении я.
– Только не смей это никому рассказывать! Это государственная тайна! – потребовал он и не выпускал меня из дому, пока я не поклялась на его библии, то есть на огромном русско-французском словаре, что никому из его друзей, коллег, однокурсников, а также милиции, ФСБ и иностранным спецслужбам не расскажу, что у Владимира Германовича Тишмана тоже есть слабости. Как у всех людей.
– Знаешь, какой ты клевый?! – смеясь, заявила я, стоя у лифта. Монетка была засунута в правильный башмак, а настроение мое просто искрилось.
73 
