очень нудно 
44 
На кухне, сев за стол и ухватившись холодными пальцами за горячую кружку с чаем, она снова будто впала в анабиоз — сидела, смотрела, как Варя с удовольствием намазывает себе масло на хлеб, как рассказывает веселым шепотом что-то из своей студенческой жизни, как блестит глазами, как растягивается в довольной улыбке ее пухлый красивый рот. И вдруг спросила хрипло, сама от себя не ожидая:
— Варь… А кто это тебя сейчас домой подвез? Ты извини, я случайно увидела… Ты… давно с этим мужчиной знакома?
— Ой… Ты видела, да? Сейчас во дворе видела, что ли?
— Да. Во дворе. Он тебе еще руку поцеловал. И принцессой назвал. Откуда этот мужчина взялся, Варя?
— Откуда, откуда! От верблюда! — хохотнув, подняла к потолку глаза Варя. — Все-то тебе знать надо, Бась! Ну, видела и видела… И не спрашивай меня ни о чем! Это мое личное дело.
Поперхнувшись чаем, Бася закашлялась надсадно, прикрыв ладонью лицо. Это ж надо, как удачно вышло, что она поперхнулась! По крайней мере, можно в разговоре паузу взять. Иначе сейчас ляпнула бы чего-нибудь глупое, выдала себя с головой. А здесь ляпать нельзя. Здесь осторожно надо разговор вести. Осторожно и независимо от своих собственных эмоций-переживаний. Варю спасать надо, одним словом. От Вадима. От бабника Вадима. Действительно, ни к чему девчонке такой горький опыт.
Отдышавшись, она глотнула чаю, собралась с духом, проговорила сипло:
— И все же, Варь… Давай с тобой поговорим, хорошо? Я понимаю, что это дело сугубо личное, но согласись — я тебе не чужая!
— Да, конечно, не чужая. А только… В общем, ты меня все равно не поймешь. Точно не поймешь. Зудеть начнешь, воспитывать…
— Варь, да не буду я зудеть! Честное слово! Колись давай!
— Ну хорошо… Давай так поступим… Сегодня, то есть именно сейчас я тебе ничего не скажу. Пока — не скажу. Я лучше потом, ладно? Сейчас пока и рассказывать особенно нечего.
— А потом будет что?
— Ну, надеюсь…
— А хочешь, я сама тебе все расскажу? Нетрудно и догадаться, между прочим… Это твой начальник на фирме, да? На той, где ты курьером подрабатываешь?
— Ну, начальник… И что с того? Ты, как в анекдоте, за мое честное девичье достоинство сильно переживать начнешь? Испугаешься, что его вероломно попрут? Попрят? Ну, в общем, что оно попрано будет?
— Да, Варя. Боюсь.
— Ой, Бась… Ну не смеши меня, ей-богу! Ты еще скажи, что Вадим Сергеевич для меня слишком стар, что я ему в дочки гожусь!
— Но ведь это действительно так… Действительно, годишься…
— Ой, не надо, прошу тебя! Ты-то хоть не рассуждай, как занудная мымра-воспитательница! Или как стопроцентная мачеха! Еще скажи, что разрешаешь мне влюбиться только в сверстника, и пальчиком погрози!
— Зря ты так, Варь… По-моему, я никогда на тебя авторитетом не давила… И про мачеху тоже — зря…
— Да знаю я, знаю, что ты не такая, Бась! Ты мачеха не которая мымра и злыдня, а которая добрая и любящая. Вот и будь такой, не лезь в мою личную жизнь. У меня сейчас, может, незабудки с ромашками в душе расцветают, а ты врываешься туда со своими дурацкими советами да переживаниями, кайф ломаешь.
— Незабудки с ромашками, говоришь? — тихо произнесла Бася, сглотнув горькую слюну. — Ну что ж, извини… Значит, ты действительно успела влюбиться…
— Ну да, да, если хочешь! И не надо делать такого горестного лица. Лучше порадуйся за меня, как человек! А не как… О господи, ну почему ты такая занудная, Бась? Все же хорошо! Радоваться надо, а ты сидишь, будто большим горем пришибленная! Да, я влюбилась, влюбилась! И абсолютно счастлива по этому поводу!
Выпалив все это на одном дыхании, Варя вздохнула порывисто, зажмурилась, прижала к ушам ладони и быстро затрясла головой, заранее таким способом отвергая все возможные мачехины возражения. Потом, приоткрыв один глаз, глянула Басе в лицо неуверенно и лукаво.
— Боже, какой ужас… — тихо прошептала Бася, отводя глаза в сторону.
— Ну вот, опять начинаешь… Ну скажи, что здесь такого ужасного? — начиная раздражаться, схватила и тут же резко отодвинула от себя кружку с недопитым чаем Варя. — Вот скажи, что?
Бася лишь вяло пожала плечами, по-прежнему глядя в сторону. Не знала она, что ей ответить. Все слова подевались куда-то. Связались в тугой клубок и провалились в усталость. Не было сил продолжать этот слепой и по большому счету лукавый диалог.
— А-а-а… Кажется, я поняла! — вдруг радостно затрепетала ладошками девчонка, дурашливо подпрыгнув на стуле. — Поняла, поняла! Ты, наверное… Как это сказать… О нравственной стороне проблемы печешься, да? Типа того — у него наверняка жена есть, и я семью разбиваю?
44 
