26 
– What’s the matter?[17] – быстро спросила Наташа, отчего-то перейдя на английский.
– Ни в чем, – немного растерянно ответила Аделина Петровна. – Глеб не у тебя?
– Он уже уходит, – сказала Наташа и отодвинулась, пропуская Глеба.
– Тебе чего? – с вызовом спросил он, глядя на Аделину Петровну.
– Ты вместе со своими покупками прихватил мой пакет, – сухо проговорила она, не сводя глаз с Наташи. – Там туфли… Видно, он у тебя в номере.
Глеб молча двинулся по коридору, Аделина Петровна поспешила за ним. Наташа пожала плечами и плотно закрыла дверь.
Она направилась в душ, за спиной раздался какой-то стук. Вздрогнув, она резко обернулась. Это книга соскользнула с края кровати и упала страницами вниз. Наташа подняла ее. Она была раскрыта на том месте, где была цитата, которую только что зачитывал Глеб.
«Душу лучше всего лечить ощущениями, а от ощущений лечит только душа.
Юноша вздрогнул и отступил. Он был без шляпы, и ветки растрепали его непокорные кудри, спутав золотистые пряди. Глаза у него были испуганные, как у внезапно разбуженного человека. Тонко очерченные ноздри нервно вздрагивали, алые губы трепетали от какого-то тайного волнения», – прочитала она продолжение отрывка и вздохнула, вспомнив золотистые кудри Геры, его красиво очерченные розовые губы.
– Но ведь он не Дориан, – прошептала Наташа и закрыла книгу. – Ему совсем не нравится, что я сравниваю его с этим вымышленным героем. Мало того, он резко отрицательно относится к этому персонажу. И мне нужно отречься от любимого образа и больше не пытаться увидеть в другом человеке Дориана Грея.
Раздалось гудение ее мобильного. Наташа вздрогнула, бросила книгу на кровать и схватила телефон.
– Алло, – прерывающимся от волнения голосом сказала она.
– Привет, моя маленькая итальянка из-под Нижнего Новгорода, – раздался мужской голос, и Наташа покраснела и тихо засмеялась.
Она легла на спину на кровать и закрыла глаза, впитывая энергию его присутствия, пусть и в телефонной трубке. Но ведь это был он, Гера! Его голос звучал так близко!
– Как ты добралась до своего пансионата? Я все беспокоюсь, что не довел тебя до самой калитки!
– Все в порядке, – прошептала она. – Я у себя в номере. А ты где?
– Я в холодном доме своей злой мачехи! – со смехом ответил он. – И так хочу оказаться рядом с тобой, моя солнечная девочка!
– Почему ты так меня называешь? – смутилась она. – Ладно бы, я была рыжая, а то ведь я брюнетка!
– Дело не в цвете волос, – нежно проговорил Гера. – Ты бы видела себя в этом сером и таком надоевшем тумане! Я шел, занятый своими мыслями, надо сказать, не совсем приятными… в общем, мне почти всегда грустно последнее время… а тут еще такая погода! И вдруг из тумана появилась румяная девушка с яркими искрящимися глазами и белозубой улыбкой. И она бросилась именно ко мне с таким восторженным выражением на хорошеньком личике, что мне показалось, будто туман рассеялся и выглянуло солнышко. Поэтому я сразу прозвал тебя «солнечная». Наверное, поэтому я и решил, что ты родом из Италии. Ведь там всегда так много солнца!
Наташа после таких слов окончательно смутилась, и в то же время все в ее душе таяло.
– А у нас тоже часто лето очень жаркое, – сказала она и вдруг добавила: – Приезжай в гости и сам увидишь!
Она замолчала, изумляясь собственной смелости. Зачем она его пригласила? Да и разве Гера поедет? И разве ей не будет стыдно перед ним за ее простой деревенский дом с удобствами во дворе? И она в смятении ждала, что он ей ответит.
– Спасибо за приглашение, – ответил Гера. – Я польщен!
– Понимаю, что это невозможно, – торопливо заговорила она.
– А тебе бы хотелось? – явно улыбнувшись, спросил он.
– Мы живем скромно, ты даже не представляешь, что у нас за город! Он совсем-совсем маленький, похож, скорее, на деревню. У нас и дом-то деревянный!
– Прелесть какая, – со вздохом заметил Гера. – Я родился в подмосковной Барвихе, но у нас там большой коттедж. Помню, как-то, когда мне было лет пять, мама возила меня к бабушке, это было не так и далеко, но я словно попал в другой мир. Когда коттеджный поселок закончился, мы ехали по шоссе, затем свернули на проселочную дорогу и скоро оказались в настоящей деревне с деревянными домами, палисадниками в цветах и единственной улицей, засыпанной серым песком. Я прожил там около месяца, пил парное молоко, тискал дворовую собаку Тузика, спал на кровати с панцирной сеткой в маленькой полутемной комнатке. И каждую ночь приходили два бабушкиных кота и устраивались прямо на мне, растягиваясь горячими пушистыми телами поперек моих ног. Это было чудесное время, и я часто вспоминаю его. Когда мама приехала за мной, я устроил настоящую истерику, так не хотел уезжать от бабушки.
26 
