очень нудно 
42 
– Ну что ты, Верочка… Ну не надо… Мы с Ингой всегда тебе поможем…
– Да, Вер… Конечно… – тоже подошла поближе к ней Инга, встала у другого плеча. Показалось ей даже, что и Надя взглянула на нее сейчас по-другому, по-свойски будто. Как на сестру. Как и должна была взглянуть, если б не… А что? Говорят, общее горе людей объединяет. Что оно будто бы и обиды старые списывает, и тепла в сердце прибавляет. И впрямь – они ж тут не чужие друг другу женщины, они родные сестры все-таки. Осиротеют, может, скоро, какие уж тут обиды…
– Ну ладно, ладно, чего встали без дела? – улыбнулась им сквозь слезы Верочка. – Давайте, работайте! Время к двенадцати, а у нас еще конь не валялся… Инга, иди на стол накрывай! И сервиз столовый достань, тот самый, мамин…
В первом часу они уселись втроем за накрытый богатый стол, направили взгляды наверх в ожидании отца. Так же вот и в детстве было – сидели три девочки, ждали молча, когда отец сверху к ним по лестнице спустится. Правда, тогда еще мама с ними за столом сидела. Тоже ждала. И лестница тогда так отчаянно не скрипела рассохшимися дубовыми досками. И отец не спускался так медленно, держась за перила, а шел вальяжно, пружиня сильными большими ногами – красавец мужчина…
– Ну, накрыли стол, дщери мои разлюбезные? – улыбнулся он им весело, обводя взором с верхних ступенек лестницы всю домашнюю картину. – Хорошо, девочки. Умницы вы мои…
– Пап, тебе помочь спуститься? – осторожно проговорила Надя, порываясь встать со стула.
– Нет, Надюша, не нужно. Я сам. Сиди.
– Но все-таки…
– Я сам! – нарочито сердясь, проговорил отец и снова улыбнулся через силу и прикрыл глаза тяжелыми веками, устал будто.
У Инги вдруг сердце зашлось – сжалось в каменный комок и брызнуло черной тревогой, разлилось по душе нехорошо, как в предчувствии подступившей совсем близко беды. Она сглотнула, схватилась за щеки, без сил откинулась на спинку стула, почувствовав, как побежала между лопатками струйка холодной испарины. Отец, спустившись с лестницы, уже подходил к столу.
Был он чисто выбрит, седые, все еще густые волосы причесаны мокрой щеткой волок к волоску. Новая белая рубашка топорщилась острыми углами воротничка, серый мягкий пуловер болтался на плечах свободно и по-домашнему уютно. Сев за стол, он взял в руку графинчик с водкой, посмотрел на свет – солнечный луч преломился в прозрачной жидкости, вспыхнул белым кристаллом, пустил хрупкие зайчики на сияющие перламутром тарелки из парадного сервиза. Мама этим сервизом очень гордилась. Он особенный какой-то был, старинный. Из бабушкиного наследства ей достался.
– Ну, давайте по первой, для хорошего аппетита… – произнес отец торжественно, разливая водку по рюмкам. – Верочка, командуй закусками…
Выпили молча, начали есть в тишине, позвякивая тихонько вилками и ножами. Инга сидела, низко опустив голову, смотрела на аккуратные горки салатов на своей тарелке. Тревога никак не отпускала, разливалась горячо вместе с выпитой водкой по пустому желудку, снова поднималась вверх, к горлу, сжимала его нервным спазмом. Подняв глаза, посмотрела на отца внимательно. Спросила взглядом – чего ты затеял, мол, говори уже, не томи…
– Так. Теперь по второй давайте, – решительно потянулся к графинчику отец. – И до дна, до дна! Можете вы со своим стариком отцом водки выпить, наконец? Ну? Инга, почему ты ничего не ешь? Наденька, расскажи нам, как ты живешь. Как Вадим? Чего вы смотрите на меня так настороженно? Все в порядке, девочки. Не бойтесь ничего. Все будет хорошо. Все, все пройдет хорошо. Не бойтесь…
– Что хорошо, пап? – тихо спросила Инга. – Что пройдет хорошо?
– Сейчас, Инга. Погоди, не торопись. Сейчас вот борща Верочкиного испробуем… Верочка, знаете ли, так хорошо научилась борщ варить! И чего ты кладешь туда такое, интересно? Так сытно пахнет… И красиво – хоть натюрморт пиши! А что у нас на второе, Верочка?
– Мы индейку в духовке запекли. С лимоном.
– Замечательно! Индейка с лимоном – это замечательно. Ну, не будьте же такими деревянными, девочки! Давайте еще по одной выпьем, порадуемся друг другу…
Он вдруг дернул головой, задышал тяжело, неловко завалившись на бок, вцепился слабыми пальцами в столешницу. Инга первая подхватилась со своего места, уперлась руками в его плечо, ощутив под серой теплой мягкостью пуловера холодное слабое тело. С другой стороны подскочила Верочка, захлопотала испуганно, пристраивая отцовские плечи в вогнутую спинку стула и придерживая их там руками. Надя смотрела на все это действо, распахнув глаза и чуть подавшись вперед. Потом закашлялась, подавившись.
42 
