8 
– Да, Ядвига Яковлевна, я сама все разогрею.
– Все равно все у тебя сгорит, – пожала плечами она. И добавила: – Кстати, у тебя там ребенок опять заливается.
Из нашей комнаты действительно доносилось какое-то подозрительное бухтение. Соня готовилась устроить очередную истерику.
– Успокой ее. Это просто невыносимо! Господи, почему у тебя ребенок все время орет? У других дети как дети, спят, едят, а у тебя она все время кричит? – взвизгнул он.
– Это действительно странно, – поддержала его Ядвига. – Ты никогда так себя не вел. Ты был спокойным, спал, кушал, все по режиму.
– Ну, может, это в меня, – принялась оправдываться я. Все те дети, с которыми я была знакома лично, точно так же орали. Но я же не бог весть какая мамаша. Что я о детях-то знаю. Если верить Ядвиге, которая вырастила своими крепкими руками с хорошим маникюром такого прекрасного – умного и красивого – сына, то я делаю все неправильно.
– Да уж, не в тебя Сонечка, да, – глянула на Дениса Ядвига. – И глазки не твои, а голубые.
– Как у меня, – пожала плечами я. Что за дурацкая привычка – рассматривать ребенка под микроскопом.
– Я ничего не говорю. Просто у моего мужа, который оставил меня одну с сыном, тоже были голубые глаза, а вот у Данечки карие. Против карих голубые не удерживаются.
– Не знаю. По-разному бывает же, – возразила я.
– Бывает, – кивнула свекровь со вздохом. Воспоминания о том вероломном предателе всегда портили ей настроение, хотя вспоминала она его по три раза на дню. И все же теперь я была виновата еще и в том, что напомнила ей про бывшего мужа.
– Ты зачем расстраиваешь маму? – накричал на меня Денис, пока я пыталась как-то утрясти вопрос с Соней, причем утрясти в самом что ни на есть буквальном смысле. Я трясла ее и качала, чтобы она замолчала, но она упиралась и орала, как заведенная, пока я не смирилась и из моего заляпанного всем, чем можно, от пюре до вазелина, халата не достала грудь, к которой Сонька моментально счастливо присосалась.
– Ей сейчас не время есть, – вставила Ядвига.
– Ты почему не делаешь то, что тебе говорят? – еще больше разозлился Денис.
– Но она… она же не спала. Она была голодной, видишь, как набросилась!
– Может быть, лучше просто слушать умных людей? Видишь, она теперь какая?
– Сынок, – подскочила Ядвига. – Ну не надо так уж. Надо быть человечнее. Она же не может стать мной!
– Это уж точно, – взмахнул рукой Денис в бессилии.
– А ребеночек такой, может, потому, что темперамент. Знаешь, кавказские корни же просто так никуда не денутся! – аккуратно вставила она, после чего взбесилась уже я. В конце концов, дался им мой папа! Чего он им плохого-то сделал? Только разве что свадьбу оплатил и Турцию. И теперь тоже деньги дает.
– Так ты меня что, деньгами попрекаешь? – перешел на визг Денис. Я моментально пожалела, что вообще коснулась этой темы.
– Я тебя не попрекаю, – моментально сдала назад я.
– Нет, ты попрекаешь. Ты сидишь на моей шее, в моем доме, я терплю все твои номера, а ты меня попрекаешь? – голос пошел на взлет, а сам он – на меня, сводя по дороге брови.
– Ты все не так понял. Я просто не хотела…
– Ты просто эгоистка! Сидишь тут, как курица, на всем готовом и даже не можешь ребенка по часам покормить.
– Денис! – Но он уже ушел в мамину комнату, оставив меня одну. Я стояла посреди кухни, с Сонькой на руках, в драном халате, и вдруг всей своей душой почувствовала, как что-то в этот момент пошло не так. Правда, положа руку на сердце, никак нельзя сказать, что до этого у нас хоть что-нибудь шло правильно. Но тут…
Денис переночевал у мамы в комнате, передав через нее, что он не в силах выносить детские крики, что он разбит и плохо себя чувствует. К тому же не ужинал. А весь следующий день, выходной, Денис ходил будто мимо меня, коротко отвечал на все мои вопросы и делал задумчивое лицо. И только к вечеру, когда я уже совершенно извелась и криком потребовала, чтобы он объяснился, он соизволил хоть что-то мне сказать. Но лучше бы я его и не спрашивала.
– Маша, знаешь, я слишком устал выносить тебя. Ты просто совсем распоясалась. Творишь сама не знаешь что. Ты маме должна ноги целовать, а не спорить с ней. Мы тебя приняли, терпим, хоть я и сомневался в этой затее.
– Разве? – обиделась я. – А когда ты меня замуж звал, говорил, что любишь.
– Это ты меня заманила, заставила жениться, – неожиданно выдал он, заставив меня стоять с открытым ртом и удивляться. Да, мы не очень хорошо жили с ним, у нас были определенные разногласия. Все его знакомые, особенно мама, считали, что я недостаточно хороша для него. Возможно, что это и так на самом деле. Но – но я никогда его ни к чему не принуждала. Что это за бред?!
8 
