50 
– Как «навсегда»? – Ее глаза полны ужаса, и мне нестерпимо жаль ее. Она бледнеет: – Когда ты собираешься «исчезнуть»?
– На днях. У меня остался месяц. Но за этот месяц ничего не изменится. Ничего. И деньги на голову не упадут. За этот месяц мне надо уладить все свои дела, объясниться с Альмирой. Я даже не буду возражать, если она выйдет замуж за Рената, моего брата. Он давно любит ее.
Я не в силах был дальше продолжать этот тягостный разговор, сказал, что мы обсудим все позже.
А потом не стало Сергея Минкина. Путь был расчищен. Мне хотелось напиться жизненных наслаждений прежде, чем я покину этот мир. Мне хотелось провести несколько последних месяцев в теплой, солнечной и совершенно незнакомой стране вместе с Валентиной. Там я и скажу ей всю правду. Обо всем. Думаю, там же мы и простимся.
Альмира… Механизм сравнения. Он помог мне осмыслить свой брак и свои отношения с женой, чтобы разорвать эти самые отношения безболезненно для обоих. Альмира хорошая хозяйка, но скупа до болезненности. Любит только себя и дочь. На меня ей наплевать. Она ни разу не сказала простые слова, которых я ждал от нее все эти годы вынужденного вранья о долгах: Тимур, как ты, имея такие долги, можешь так спокойно покупать мне дорогие вещи, золото, брильянты, меха? Неужели она думала, что долги – сами по себе, а ее сытая и роскошная жизнь – сама по себе? Или ей казалось, что долги мужа не должны никоим образом касаться благосостояния жены? Что я должен постоянно выкручиваться, лишь бы только она ни в чем не нуждалась? А если бы я на самом деле был должен большие деньги, а не придумал все это, чтобы раскрутить свой бизнес? Возможно, всему виной я сам? Но мне всегда казалось, что я ответственен за свою семью и что мои жена и дочь находятся в зависимости от меня, а потому я должен сделать все возможное, чтобы оградить их от нищеты. Нищета. Да только слепой не заметит, что не может человек, запутавшийся в долгах, жить на такую широкую ногу, как жили мы с Альмирой. А получилось как? Существовала группа людей, вроде бы моих друзей или приятелей, каждый из которых думал, что я должен кому-то другому, они потому и молчали, что мой образ жизни лично их не касался – ведь я никому из них не был должен уже ничего! Разве что Минкину. А вот он-то как раз и собирался отправить меня на тот свет за долги и за то, что я отнял у него Валентину. Но не успел. Сам отправился в ад.
Господи, прости меня за все, прости! За все.
Валентина легко пережила смерть Минкина. Думаю, и она постоянно твердила молитвы и просила Бога о прощении за то, что получила свободу и что теперь ей незачем было скрываться, обманывать. Теперь перед ней стояла одна ясная цель – помочь мне выпутаться из долгов, чтобы мы с ней смогли пожениться.
– Тимур. Сколько тебе нужно денег? – просто спросила она меня по телефону.
– Два миллиона, – сказал я, умирая от стыда. Я предполагал, что ее дом в Пристанном примерно столько и стоит.
– Я продам дом, я говорила. Вот только приведу его в порядок, почищу.
Святая женщина! Механизм сравнения снова заработал: Альмира не способна была расстаться ни с одним своим кольцом или сережками, чтобы помочь мне выплатить долг. Она была выше этого. Главное, чтобы ей было хорошо и комфортно. Да и Ренат всегда рядом, что еще надо?
– Тимур… Самое главное… Надо же! Оказывается, Сергей все про нас знал. Я нашла тут папку – отчеты частного детектива. За нами следили. Здесь такие жуткие фотографии, где мы вместе. Представляешь, что он испытывал, когда видел все это?!
Я молчал. Ну вот, теперь она все знает. Вернее, почти все.
– Алло?! Ты слышишь меня?! – Голос ее дрожал, она нервничала, она сходила с ума без меня там, в Пристанном.
– Слышу. – Я разговаривал с ней вполголоса, чтобы не услышала находящаяся в соседней комнате Альмира.
– Ты знал об этом?
– Как я мог знать, что ты такое говоришь?! – вдруг начал орать я, явно переигрывая и забыв на время, что могу разбудить Альмиру с Кариной. – Ты думаешь, я все это знал и продолжал приходить к тебе? Ты в своем уме?
– Ладно, успокойся. Главное то, что он так и не успел ничего предпринять.
– А что он должен был предпринять?
– Уж во всяком случае, разобраться со мной. Лишить меня всего.
– А со мной?
– Думаю, и с тобой у него был бы разговор.
– Разговор?! Да ты, оказывается, совершенно не знала своего Минкина.
– Тимур! Ты говоришь со мной таким тоном. Словно я в чем-то провинилась.
– Нет, просто я подумал, что мы ходили с тобой по лезвию, ты не находишь?
50 
