Глава 18

Моральная дилемма

Лизи сидела на кровати, которую делила с Тайрелом, прижимая одеяло к обнаженной груди, переполненная любовью, большей, чем кто-либо из женщин имел право испытывать. Она проспала слишком много. У нее в голове возникли их ласки прошлой ночи — неистовые и разгоряченные, нежные и медленные. Он обладал ею всеми возможными способами, и Лизи покраснела, думая об этом, но самое важное, что он держал ее, когда они не занимались любовью, так, словно был влюблен в нее.

Лизи помедлила; она хотела встать, но у нее не было одежды. В последний раз она видела ее на полу в библиотеке, поскольку Тайрел понес ее наверх, накрыв пледом. Ее гардероб был в спальне, через холл от комнаты хозяина. Затем она улыбнулась, посмотрев на роскошную кровать, в которой спала. Тайрел дал ей понять, что он хочет, чтобы она провела с ним всю ночь и она уснула в его объятиях.

Она была в таком восторге, что чувствовала себя воздушным шариком и думала, что взлетит к потолку.

Лизи стянула с кровати простыню и встала, завернувшись в нее. Затем подошла к занавескам и открыла их. Она была права — было очень поздно, солнце стояло так высоко, что казалось, наступил уже полдень. Она чувствовала себя порочной и распущенной, но это было прекрасно.

Она подошла к двери спальни и обнаружила, что та плотно закрыта. Лизи открыла ее, глупо надеясь найти Тайрела в гостиной. Но конечно же комната была пуста — возможно, он был с управляющим, проверяя Уиклоу, или в библиотеке, работая над счетами поместья. Затем она увидела обеденный стол. Он был накрыт на одну персону, на нем стояла хрустальная серебряная и позолоченная фарфоровая посуда, и по ароматам, исходящим от закрытых тарелок и серебряного чайника, Лизи поняла, что ее ждет завтрак.

Вероятно, Тайрел велел слуге накрыть стол и принести ей еду. Это было так внимательно — она была голодна — и ее глаза наполнились слезами.

В тот момент она была самой счастливой женщиной на земле. Она сильно ущипнула себя. Ничто не изменилось.

Лизи подошла к столу, подняла крышку и увидела омлет и блинчики. В центре стола стоял букет красных роз. Красные розы были для любовников; это то, чем являются они с Тайрелом.

— Ты голодна? — мягко спросил Тайрел.

Она обернулась и увидела, что он выходит из их спальни, застегивая темно-синий пиджак; он только что закончил одеваться. Она не заметила его присутствия в будуаре, когда поднялась.

Тайрел улыбался, а взгляд его был полон симпатии и теплоты к ней.

Лизи смогла кивнуть, пораженная тем, как он на нее смотрит.

— Очень, — выдохнула она.

Лизи поняла, что он не собирался завтракать с ней, но ей так хотелось, чтобы он задержался, хотя бы немного.

Он вошел в гостиную, переведя взгляд с ее голых плеч на простыню, в которую она была завернута. Он быстро опустил ресницы, пряча внезапный блеск в глазах, прошел мимо нее, и она поняла, что служанка принесла ее хлопковую сорочку и халат. Он взял все это и застыл перед ней.

— Можно?

Каждое нервное окончание закололо. Лизи кивнула. Тайрел потянул ее простыню, и она упала к ногам Лизи. Затем он накинул халат ей на плечи.

Лизи медленно продела руки в рукава, понимая, что он смотрит на ее обнаженное тело больше чем с восхищением. Она никогда не чувствовала себя такой женственной и чувственной раньше. Она медленно подняла к нему взгляд, запахивая халат и завязывая пояс.

  106