32 
— Все сейчас помешались на здоровом образе жизни, — Лиэль соблазнительно потянулась.
— А ты? С твоей фигурой это ведь излишне.
— И это говорит мой инструктор, — усмехнулась она. — Каждое тело требует бережного обращения и тренировки. Чем идеальнее тело, тем больше усилий требуется для поддержания его формы. Тебе ли этого не знать.
Деррек сделал глоток вина, потянулся за виноградиной, маскируя за неспешностью растерянность и чехарду в мыслях.
— Я говорил как мужчина, а не как инструктор, — произнес он.
— Значит, — Лиэль приподнялась на локте. — Я интересую тебя как женщина? Не только как клиент? Чем же заинтересовала, позволь спросить?
Голос ее звучал завораживающе. Движения были мягкими, чарующими. Глаза блестели, словно светились изнутри. Либо боги, маги или правительство консорциума создали идеальную женщину, либо одна бесподобная женщина имела в запасе сотни три лет, чтобы отрепетировать и довести до совершенства каждый поворот головы, вздох, взгляд.
Деррек захлебнулся от эмоций и выпалил не думая то, что крутилось в голове:
— Всем!
Лиэль удовлетворенно улыбнулась. Так улыбается прима, в очередной раз срывая заслуженные, но привычные овации. Гриффо смутился.
— А ты, чем занимаешься ты? — поспешно спросил он, чтобы спросить хоть что-то. — Кто ты? Ведь этот особняк и… это же невероятные деньги для такой молодой девушки.
Лиэль допила вино, встала и двинулась к Дерреку. Пальцы походя разжались, оставив на столике пустой бокал. Тот даже не звякнул. И мужчина снова подивился тому, каким плавным и естественным было сложное и непривычное для человека движение.
— А разве молодой красивой девушке, такой, как я, нужно чем-то заниматься, чтобы что-то иметь? — спросила она.
Это звучало бесстыдно. Возможно, в этом была пошлость и грубость, если бы это только сказал кто-то другой. Но эта сказала Лиэль. И фраза прозвучала естественно и просто, как журчание ручья.
Она подошла сзади, ее ладони легли ему на плечи, он почувствовал тонкие и сильные, как у музыканта, пальцы. Но прикосновения были приятными. А потом его развернуло, и она впилась в его губы своими.
Поцелуй был настолько яростным, что у опытного в любовных делах Деррека зазвенело в ушах.
— Просто я всегда получаю то, что хочу, — услышал он.
Услышал, но уже не смог осознать.
Когда он проснулся, вокруг было темно. Уже темно? Или еще? Деррек приподнялся на локте и вгляделся в полумрак комнаты. В окно светила круглая и бледная, как непропекшийся блин, луна. Он лежал на огромной кровати. Влажные простыни смялись. Было душно и тело ныло.
Деррек попытался припомнить подробности бурной ночи. Лиэль была неповторима.
По спине пробежал озноб. Только тогда понял, что женщины рядом нет. Ни в постели, ни комнате.
— Ли? — позвал он.
Голос звучал хрипло, словно бы тоже пережил крепкую встряску.
Деррек встал с кровати, прошел по комнате в поиске штанов. Кое-как одевшись, вышел в коридор.
— Ли!
Имя пронеслось по пустому особняку, вернувшись отголосками эха. Он был здесь один. Один в целом доме. Не было ни Лиэль, ни даже намека на ее присутствие.
Сердце стиснуло тоской, защемило. Весь вчерашний день, вечер, ночь казались теперь сказкой. Чудесным сном, от которого он вдруг неожиданно пробудился. Как в детстве, когда снились невероятные приключения, в которых он побеждал всех врагов, захватывал сундук с сокровищами, а потом просыпался… И с убийственной жестокостью приходило понимание того, что все это, казавшееся таким реальным — лишь грезы.
Деррек вздрогнул. Он давно уже не мальчик. И вчерашняя женщина не была сновидением. Иначе как бы он оказался в ее доме?
Но куда она делась? Почему ушла? Зачем оставила его здесь одного?
Мысли запрыгали резвым аллюром. Стали появляться и вовсе неприглядные. Что за игру с ним ведут? Он ходит по чужому дому, ищет его хозяйку. А та где-то спряталась. Зачем? Для чего все это?
Для начала надо перестать играть по чужим правилам, решил Деррек. Бросив блуждания по дому, он направился к выходу. Возможно, их в особняке было множество, но парадный, через который он входил, был один. Топографическим кретинизмом Деррек не страдал, потому нашел его довольно быстро.
Двери высились мрачным прямоугольником, как ворота побеленного сарая. А вдруг его здесь заперли. Гриффо припомнил решетки на окнах и понял, что если так, выбраться будет проблематично. Дрожащей рукой тронул дверную ручку, толкнул. Дверь оказалась не заперта.
32 
