очень нудно 
28 
– Да? А я ей поверила…
– Так она именно за этим к тебе и заявилась, чтоб ты поверила. Ты же здесь пока человек новый. Понимаешь, ей очень хочется, чтобы хоть кто-то, хоть на одну минуту, но не сомневался, что у нее любящая мама есть. Так что все нормально, Кать.
– Ой… – вдруг горестно поникла на стуле Катя, чувствуя, как наплывают на глаза непрошеные слезы. – Чего-то не знаю я, Ларис… В себе сомневаюсь. Боюсь, не получится из меня ничего. Понимаешь, я совершенно случайно сюда попала, и вовсе я никакой не детский психолог, у меня специализация другая…
– Да ладно, не дрейфь! И слезы убери. Придешь домой да поплачешь на воле. А здесь – не надо. Ничего, привыкнешь! Не боги горшки обжигают. Главное, чтоб человек хороший был. А то у нас знаешь как бывает? Занесет кого-нибудь совсем уж несусветного, потом стреляемся. А что делать? В детдом-то кто работать идет? В основном те, кто в школах не пригодились. То есть педагоги хреновы.
– А вот бывший психолог Петрова А.Н., она…
– Анна Николаевна? Она, слава богу, на пенсию ушла. Вернее, Алена ее «ушла». Не знаю, как ей это удалось, но «ушла»-таки. С почетом. А почему ты спросила?
– Да так, ничего…
– Ну вот и хорошо, что «ничего». Пойдем чай пить. Мы все в это время собираемся на утренний чай, что-то вроде летучки. Пойдем?
– Я не хочу. Спасибо.
– Да ладно, пойдем! Надо же тебе со всеми познакомиться! Вообще, у нас коллектив ничего себе, терпимый. Не бойся, не укусят.
– Ну хорошо…
Знакомство с коллективом прошло сносно, если не считать того, что ни одного имени она толком не запомнила. Все, с кем ее знакомила Лариса, если следовать жанру прочитанных ею характеристик, были не злы, не раздражительны, не упрямы, не ворчливы, не гневливы. Наоборот, милы, улыбчивы и благожелательны. И чайный стол был хорошо накрыт – с вареньем, с пирогами, со всякими печенюшками домашнего изготовления. Почти семейная обстановка в общем.
Придя после чайной церемонии к себе в кабинет, она уже обстоятельно пошуровала в шкафу с документами. И нашла то, что искала – кучу тоненьких методичек. Обрадовалась, начала листать торопливо одну за другой. Чем больше листала, тем большая приходила уверенность – разберется. Лариса права, не боги горшки обжигают. Не так уж и страшны все эти «адаптационные потенциалы» и «психоэмоциональные статусы». Всего лишь показатели интеграционных характеристик. Очень даже интересно, между прочим…
Увлекшись, она и сама не заметила, как истек положенным временем первый рабочий день. Да она и не заметила бы, если б Милка ей на мобильный не позвонила и не поинтересовалась – жива ли она вообще и когда домой собирается. Глянув на часы, Катя ахнула – десять минут седьмого…
Выбрав несколько методичек, она торопливо сунула их в сумку с благим намерением полистать еще и дома, дошла до двери, открыла ее и нос к носу столкнулась с худеньким, коротко стриженным подростком. И отступила на шаг, глядя на него в ожидании.
– Ой, а я к вам… – нерешительно произнес парень, топчась на пороге. – А вы что, уже уходите, да?
– Вообще-то да… У меня рабочий день закончился… – виновато улыбнулась она ему, но, тут же спохватившись, быстро поправилась: – Но если у тебя что-то срочное…
– Да нет… В принципе, можно и завтра… Я просто спросить хотел. Вернее, попросить…
– Давай, заходи, – решительно направилась она обратно к столу. – Садись, излагай свою просьбу. Тебя как зовут?
– Ваня Потапенко. А вы – Екатерина Валентиновна, наш новый психолог, да?
– Да. Все правильно.
– Екатерина Валентиновна, вы это… Вы не думайте, я взрослый нормальный пацан, я в полном адеквате и давно уже сам за себя отвечаю! Вы это… Вы помогите мне, пожалуйста! – садясь на стул и сильно ссутулившись, проговорил мальчишка со странным отчаянием в голосе и так жалобно дернул кадыком на худенькой цыплячьей шейке, что ей тут же захотелось протянуть руку и погладить его по коротко стриженной голове.
– Погоди, Ваня, не волнуйся так. Что у тебя случилось?
– Да у меня-то как раз ничего не случилось! У меня все нормально! Зачем меня сюда привезли? Кому какое дело, что я один жил? Ну, бросила меня мать, уехала, ну и… с ней! – проговорил он на одном хриплом дыхании, даже не заметив, как вылетело и затрепыхалось в приличном пространстве кабинета короткое матерное, совсем неприличное словцо. – Мне уже скоро пятнадцать будет, я реальный пацан, а меня сюда зачем-то запихнули! В детдом! В гробу я видал ваш детдом!
28 
