24 
– Держи меня в курсе! – напутствовала меня она на прощание. – И не забудь взять с собой свидетельство на землю! – прокричала она мне вслед, когда я, высадив ее у дома, пошла к машине.
Елочку было жаль до слез, но и воевать я совершенно не умела. Не зря же меня даже на работе держали как конфликтного менеджера – на меня можно было сколько угодно орать, а я только примирительно улыбалась и кивала. И думала о том, почему Стас мне не звонит.
Наши отношения были странными. Любовь, о которой спето столько прекрасных песен, становилась все более мучительной для меня. Иногда Стас заходил ко мне в кабинет и с улыбкой говорил что-то вроде:
– Ты чудесный маленький эльф, правда? – Он брал мое лицо в ладони и целовал, не отрывая от меня взгляда, а потом уходил, чтобы снова руководить нами, хмурить брови и показывать всем, что он суперсильный и опасный большой мужчина.
Но бывали и другие дни. Таких было больше, и тогда, как я ни всматривалась в его лицо, совершенно не понимала, что с ним происходит. Иногда в лифте или случайно проходя мимо него в коридоре дирекции, я случайно ловила на себе его взгляд, и мне казалось, что я вижу и нежность, и ту страсть, которая бывала, когда он склонялся надо мной в тишине и темноте своей спальни. Но через секунду его взгляд менялся, он отворачивался и задумчиво смотрел куда-то вдаль, а по его лицу пробегала тень. И тогда в его лице, движениях, жестах и так и несказанных словах читался какой-то вопрос, изводивший его. Я пыталась, следуя советам психологов из книг и Иришки из соседнего отдела, просто поговорить. Я спрашивала напрямую:
– Что-то случилось?
Но он уклонялся от ответа.
– В такое время у всех что-то да случается. – Он улыбался только губами, а его мысли были далеко. И мне казалось, что в них меня вообще нет.
– Почему ты такой грустный?
– Просто устал. Как-то все слишком сложно, – пожал он плечами.
Время действительно было сложное. Фондовые рынки трясло от непрогнозируемого поведения акций. Все, кто помнил прошлый кризис, мрачнели, если речь заходила о перспективах. Стас все меньше времени проводил со мной, даже когда был рядом, я не могла до него дотянуться. Он работал, как сумасшедший, стараясь вытянуть какой-то невидимый воз, который, судя по всему, заваливался в кювет.
Я училась обходиться без него. Нет, не в целом, не вообще без него, так как это было бы невозможно для меня. Я старалась ему не мешать, и это было именно то, что я могла для него сделать. После того вечера, когда мы в компании его друга сидели и до самой поздней ночи вспоминали их былые годы, я поняла одно – как бы ни был Стас труден и даже местами невыносим, он был хорошим человеком. Хорошим мужчиной. Самый редкий зверь в наших джунглях, такого разве только раз в жизни и встретишь. Значит, получается, мне повезло?
– Конечно, повезло! – заверила меня Иришка, с наслаждением затягиваясь сигаретой. Курить в офисе нам теперь разрешалось буквально пару раз в день, и надо было не упустить ни секунды этого счастья. Мне, правда, было легче. Теоретически я имела право курить в кабинете, но… Стас не любил запах дыма.
– Тогда почему мне так плохо?
– Потому что сейчас всем плохо. Время такое.
– Ты что, тоже про кризис? – обиделась я. Про кризис твердили все вокруг.
– Шутишь? Слышала, сколько теперь баррель нефти стоит? – выдала Иришка так, словно всю жизнь только об этом и говорила.
– Это не твои слова! – возмутилась я. – Ты бы только о стоимости летних туфель могла сказать.
– Слушай, мне мой все уши прожужжал про этот баррель. На пару со своим братцем, а поскольку я их совершенно не отличаю, то получается, что мне мозги промывают вдвойне! Так вот – пятьдесят пять долларов!
– Что?
– Баррель этот! – злобно выдохнула дым Иришка. – Будь он неладен. Говорят, все висит на волоске!
– И что будет? – вдруг как-то сильно заволновалась я.
– Мои мужики сейчас трясутся, разорится или не разорится компания, где у них квартиры в новостройке проплачены. В кредит, между прочим.
– Твои мужики? – улыбнулась я.
– Ну, наши. Наши с Ленкой, женой его брата. Она, между прочим, на шестом месяце. Им должны были еще в апреле ключи дать. Беспредел! – Ирка возмущенно затушила бычок.
– Слушай, ты так говоришь, будто у вас уже там большая шведская семья. Я тебя такой вообще не помню. Что, случилось что-нибудь? Рассказывай! Давай-давай, – ухмыльнулась я.
Иришка таинственно закатила глаза и покраснела.
24 
