очень нудно 
33 
В сердцах Золт отпустил ветки и двинулся дальше. Постоял у одного каменного столба, потом у другого. Где же это Фрэнк отбился от кошек и размозжил голову Саманте? Ветер заметно умерился, но уже успел высушить кровь на камнях. В темноте ее не разглядишь. Все же Золт не сомневался, что сумеет отыскать место убийства. Он ощупал шершавый камень столбов сверху донизу, со всех четырех сторон, прикасаясь к ним осторожно, словно боясь наткнуться на раскаленное место. Но все напрасно: после убийства прошло слишком много времени. Теперь даже его удивительный дар не поможет обнаружить смутный след ауры брата.
По растрескавшейся, идущей под уклон цементной дорожке Золт поспешил обратно в дом. После ночной прохлады в кухне было особенно душно. Лилли и Вербена по-прежнему сидели на подстилке в кошачьем углу. Вербена щеткой расчесывала льняные волосы сестры.
– Где Саманта? – спросил Золт. Лилли склонила голову набок и недоуменно воззрилась на него.
– Я же сказала. Убили.
– Тело где?
– Здесь, – Лилли развела руками, указывая на кошек, которые свернулись и разлеглись вокруг.
– Которая Саманта? – спросил Золт. Кошки лежали неподвижно, поди разбери, где тут труп.
– Все. Все они теперь Саманта.
Вот оно что. Этого-то Золт и боялся. Стоило какой-нибудь кошке протянуть ноги, и близнецы рассаживали всю свору вокруг мертвого тела и отдавали безмолвный приказ приступить к трапезе.
– Черт! – вырвалось у Золта.
– Саманта жива. Она вошла в нас, – продолжала Лилли своим обычным шепотком, в котором теперь проскальзывала мечтательная истома. – Кошки нас не покидают. Когда кошечка или котик умирают, они делаются частью каждой из нас, и мы становимся сильнее. Сильнее и чище. И всегда будем вместе.
Интересно, участвовали в этом пиршестве сами сестры? Да тут и спрашивать не надо. Лилли с нескрываемым удовольствием облизала уголки влажных губ, будто смакуя лакомство. Вербена тоже облизнулась.
Золту иной раз казалось, что близнецы – существа какой-то особой породы. Он никак не мог до конца уразуметь их повадки. Лица и взгляды сестер никогда не выдавали их мысли и чувства. А это неизменное молчание Вербены? Непостижимые, как их кошки.
Что так привязывало сестер к кошкам – Золт мог только догадываться. Эта взаимная приязнь имела те же истоки, что и многочисленные способности Золта: и то и другое – щедрый дар бесконечно любимой матери. Поэтому Золт не смел усомниться, что эти отношения чистые и благотворные.
Но сейчас Золт был готов прибить Лилли. Знала же, что Фрэнк прикасался к телу кошки, – и не сохранила. А как бы оно сейчас пригодилось Золту! Мало того, Лилли даже не удосужилась его разбудить, когда появился Фрэнк. Прямо руки на нее чешутся. Ее счастье, что она Золту сестра, а сестру он тронуть не дерзнет. Сестер ему ведено всячески оберегать. Мать все видит.
– Куда дели объедки? – спросил Золт.
Лилли махнула рукой на дверь.
Золт включил наружный свет и вышел на заднее крыльцо. На некрашеных досках, словно диковинные игральные кости, были раскиданы позвонки и обгрызенные ребра.
В том месте, где располагалась входная дверь, под прямым углом к стене, образуя с ней внутренний угол, шла другая стена. Таким образом, крыльцо было открыто лишь с двух сторон. В самом углу Золт обнаружил кусочек хвоста Саманты и обрывки шерсти – их загнал туда ночной ветер. На верхней ступеньке валялся изувеченный череп. Золт схватил его и спустился на нестриженую лужайку.
Ветер, который с вечера все стихал и стихал, неожиданно совсем прекратился. В студеном воздухе любой звук разносится далеко-далеко, но сейчас ничто не нарушало ночного безмолвия.
Стоило Золту прикоснуться к любому предмету – и он безошибочно определял, кто последним держал его в руках. Более того, порой он даже мог сказать, где находится этот человек сейчас, и, отправившись туда, неизбежно убеждался, что ясновидческий дар его не подвел. Вот и теперь Золт надеялся, что прикосновение к тельцу кошки, убитой Фрэнком, поможет проясниться его внутреннему взору и он снова сумеет напасть на след брата.
Но на пустом разбитом черепе Саманты не осталось ни клочка плоти. И внутри и снаружи он был дочиста объеден, вылизан, высушен ветром и походил на обломок окаменевших останков доисторического животного. Перед внутренним взором Золта предстал не Фрэнк, а Лилли и Вербена со своими кошками. Золт с отвращением отшвырнул искореженный череп.
33 
