123 
Шаная в свою очередь тоже украдкой изучала принца, с каждым мигом подмечая в нем все больше сходства с Кирионом. Такие же карие, почти черные глаза. Резко очерченные губы, так и норовящие сложиться в усмешку, полную скрытой иронии. Только волосы короче, да вокруг рта еще не залегли властные морщинки. И голос определенно приятнее, без скрытых повелительных ноток.
Принцесса позволила себе краткий вздох облегчения. Первое впечатление оказалось вполне благоприятным. Принц не выглядел жестоким или подлым человеком. Даже Дымок отнесся к нему благожелательно, послушно семеня за ними по коридору и не пытаясь облаять незнакомца, позволившего прикоснуться к его хозяйке.
— Здесь я вынужден вас покинуть. — Ноэль остановился около очередной двери. Пояснил в ответ на удивленный взгляд принцессы: — Далее начинаются комнаты, отведенные для делегации из Дахара. Полагаю, теперь вами займутся служанки, которых прислал ваш отец.
— А сам он приехал? — спросила Шаная с нескрываемым радостным ожиданием в голосе.
— Насколько я знаю, король Харий не смог явиться, — мягко проговорил Ноэль. Замялся, не желая пугать или огорчать собеседницу, но все же с неохотой пояснил, заметив, как та обиженно понурила плечи: — Говорят, ваш отец заболел. Ничего серьезного, но целители запретили ему совершать столь длительные путешествия.
— Да, конечно, — нарочито спокойно произнесла Шаная, однако в синих глазах все равно отразилось затаенное недоумение таким поступком отца. Неожиданная хворь всегда была его любимой отговоркой, когда он не желал присутствовать на каких-либо торжествах.
— Я уверен, что король Харий сам очень переживает по этому поводу. — Ноэль с сочувствием улыбнулся расстроенной девушке. Легонько коснулся подушечками пальцев ее подбородка, заставляя посмотреть ему в глаза. Наклонился и прошептал, почти касаясь своими губами ее и не обращая внимания на отчаянный кашель Арвенды, возмущенной до глубины души поступком принца, но не знающей, как приказать ему прекратить это безобразие: — Шаная… Твое имя — как шелест морского прибоя. Я уже мечтаю о нашей следующей встрече.
Девушка замерла на месте, не в силах вздохнуть от дразнящей близости губ мужчины. В голове мелькнула мысль — интересно, а каким на вкус будет его поцелуй? Таким же, как у Далалия, или нет? Вряд ли. Рядом со стражником Шаная никогда не чувствовала подобного волнения. Казалось, будто ноги вот-вот откажутся держать ее.
Ноэль усмехнулся, угадав, какие чувства сейчас обуревали несчастную растерянную девушку. Не удержался и все-таки коснулся ее губ в целомудренном, почти братском поцелуе.
— Ваше высочество! — отчаянно вскрикнула Арвенда, от потрясения подобной наглостью позабыв все тонкости этикета. — Это неприемлемо! Умерьте свой пыл, прошу!
Среди слуг, несущих вещи путниц и ставших невольными свидетелями этой сцены, пробежал смешок. Принц с нескрываемым сожалением отстранился, с гневом взглянул на монахиню, которую готов был убить за вмешательство на подобном моменте, но в последнюю секунду проглотил язвительное замечание, так и рвущееся с уст. Вместо этого он хрипло произнес:
— Извините во имя всех богов. Вы правы — я не должен был так поступать.
В последний раз с нескрываемым сожалением посмотрел на принцессу, и та вздрогнула от обещания будущих удовольствий и сладкой муки в его взгляде. Напоследок поклонился и торопливо даже не пошел — почти побежал прочь по коридору, будто опасался, что не сумеет сдержать себя в рамках приличия, если еще хоть на миг останется рядом с невестой.
Арвенда, красная от возмущения, крепко взяла принцессу за руку, шикнула на глупо улыбающуюся Дарию, явно потрясенную только что увиденной сценой, и решительно открыла двери в апартаменты, выделенные для принцессы Дахара и ее сопровождающих.
Было далеко за полночь, когда Шаная наконец-то легла спать. Разбуженные разгневанной монахиней служанки все это время приводили принцессу в надлежащий вид. Сначала для девушки нагрели в избытке горячей воды. После купания долго растирали специальными увлажняющими маслами, вполголоса ужасаясь огрубевшей без должного ухода кожей рук и ног и до неприличия смуглым оттенком лица принцессы. Шаная молча внимала их сетованиям, не совсем понимая, из-за чего они так переживают. Подумаешь, загорела немного — в монастыре никто не прятался от солнца и не хвастался аристократической бледностью. Скорее, это сочли бы признаком болезни, чем поводом для гордости. Так зачем сейчас мазать ее какими-то отвратительно пахнущими кремами, от которых кожу жгло и щипало, и переживать, что загар вряд ли сойдет до свадебного ритуала? Судя по ровному золотистому цвету лица Ноэля, он-то от солнца точно не бегал.
123 
